иглоукалыванию, тибетской медицине, изучала культуру и национальную кухню азиатских стран. Потом обучала рабочий персонал, состоявший из вьетнамских эмигрантов. У Лины мать была вьетнамкой, занималась оптовыми поставками вещей из Китая. Отец — русский, истинный православный. Лина познакомилась с Мишей в школе. Он единственный защищал нескладную полукровку от жестокости детей.
Перед Михаилом на полу сидела девушка. Нежный овал лица, смуглая кожа, каштанового цвета, длинные, прямые волосы свободно падают на плечи, кошачьи глаза смотрят со спокойной восточной мудростью, чувственные губы слегка приоткрыты, обнажая жемчуг зубов. Все, кто встречал Лину, говорили о ней: «Красивая японка».
— Привет, Ленка, — сказал Миша с порога.
Девушка в цветастом сари поднялась с подушки, подошла к Мише и, привстав на цыпочки, поцеловала Михаила в губы. Миша обнял стройное, гибкое тело и плотно прижал к себе. Девушка сладко вздохнула.
— Я уже все приготовила, — сказала она, снимая с Миши одежду.
Лина бросила голому Мише шелковый халат. Повела его в сауну, затем был жесткий массаж — Миша только покряхтывал от удовольствия под удивительно сильными и, одновременно, мягкими руками. Затем тайский массаж, переходящий во всемирный, любовный.
Утолив физический голод, они сели за стол. Лина кормила Мишу свининой в соусе карри по- индийски, китайским рисом и японскими квашеными овощами. Миша налегал на еду, запивая легким вишневым вином.
— Ты — крокодил души моей, — сказала Лиина, с любовью глядя, как он ест.
— Мне больше нравится кашалот, — ответил Миша.
***
Мишу разбудил звонок мобильного. Он аккуратно вытащил руку из-под головы девушки, во сне она по-детски надула губки. Миша поднялся с теплой постели и взял телефон.
— У нас новый труп, — прозвучал в трубке сухой голос Кулиша, — приезжай в парк на Черемушках. Напротив кинотеатра.
Миша вызвал такси и начал одеваться.
— Что-то случилось? — открыла глаза Лина.
— Работа, — как можно безразличней ответил Миша. — Сделай мне чай.
Начинало светать. Тяжелые тучи низко плыли в сером небе. Пахло сыростью. Водитель такси аккуратно объезжал большие лужи. «Ночью лил сильный дождь, — думал лейтенант, — если труп на улице, то все следы размыло».
Парк укрывал туман, виднелись только черные от влаги стволы деревьев, в беспорядке стоявшие на подгнивающем лиственном ковре. Увидев полицейские машины и «Мерседес» Кулиша, Миша сказал таксисту остановится возле них. Баталов заметил Алену, журналистку «Криминального Приморска». Она брала интервью у мужика в спортивном костюме, тот держал на поводке большую, рыжую собаку. Оператор в красной бейсболке с надписью «СССР» снимал на камеру растерянного мужика с журналисткой на фоне полицейских машин.
Баталов расплатился с таксистом и подошел к собравшимся полукругом людей. Пожал руку Кулишу, кивнул экспертам, склонившихся над трупом. Мальчик лежал в кустах, ограждающих тротуар улицы от парка. Голый, лицом вниз, в размякшей черной земле. На спине, в желобе позвоночных мышц собралась вода. На ягодицах грубо вырезана надпись «№ 2». Ног не было. Бурого цвета обрубки с торчавшими из них белыми осколками костей. Начался дождь. Медэксперт Золин накрыл тело полиэтиленовой пленкой.
— Поехали отсюда, — сказал Кулиш и пошел по направлению к своей машине.
Ему перегородила дорогу журналистка, агрессивно направив микрофон в лицо майора.
— Как вы прокомментируете это зверское убийство?
— Пошла вон, — сказал Кулиш, отмахиваясь от журналистки как от надоедливого насекомого.
— Связано сегодняшнее убийство с убийством, которое произошло два дня назад? — не отставала девушка. Оператор плавно прыгал с камерой в руках, снимая злое лицо майора.
Кулиш спрятался в «Мерседес». Журналистка обернулась к оператору.
— Граждане города! Вы только что были свидетелями того, как полиция умалчивает о том, что в нашем городе появился маньяк-убийца.
***
В управлении полковник Кривонос отчитывал Кулиша с Михаилом. Круглое лицо и лысина полковника покраснели от напряжения. Массивное кресло жалобно поскрипывало, когда полковник особенно эмоционально выражал возмущение. Баталов уставился в поверхность стола для переговоров, изучая природные узоры на дереве. Майор смотрел в окно, давая полковнику выговорится.
— Два убийства с расчленением! — рычал Кривонос, опуская плотную ладонь на поверхность письменного стола. — А у нас нечем ответить! Выборы на носу! Разгонят всех к чертовой бабушке! Чем вы занимаетесь вообще?
— Вчера задержали одного подозреваемого, — доложил Кулиш. — Его алиби подтвердилось. Сегодня займемся другим.
— Занимайтесь, быстрее занимайтесь, — полковник налил себе воду из графина. — Чтобы до конца недели убийца сидел у нас в изоляторе!
— Это маньяк, — спокойно ответил Кулиш. — Ткача двадцать пять лет ловили.
— Значит так, сынки, — немного успокоился Кривонос. — Если в течение десяти дней вы его не словите, приедут из столицы опера. Меня уже предупредили. Будет позор всему нашему отделу. Идите работайте!
Личность убитого мальчика узнали быстро. После экстренного выпуска «Криминального Приморска» телефоны дежурных по районным отделениям разрывались от звонков родителей, дети которых не вернулись ночевать домой. По распоряжению Кулиша, Дима-криминалист оперативно сделал фотографию мальчика, и разместил ее на городском сайте полиции. Ксерокопии фотографии поместили под стекло доски объявлений при входе в каждом районном отделении.
Журналистка Алена Вербицкая настырно хотела получить информацию о ходе следствия. Она приехала в управление, отпихнула массивным бюстом сержанта, который охранял кабинет сыщиков, и ворвалась в помещение, где майор с Баталовым опрашивали родителей мальчика. Кулиш приказал сержанту закрыть журналистку в камере и отобрать у нее мобильный телефон.
Мать мальчика покрасневшими глазами невидяще смотрела в пространство перед собой, на вопросы сыщиков только пожимала плечами и прижимала платок к губам, сдерживая слезы. Отец, хорошо одетый мужчина с холеным лицом, злился и кричал на Кулиша, не понимая, зачем ему задают глупые вопросы, вместо того, чтобы искать преступника. Наконец Михаил добился от матери Игоря назвать адреса и телефоны друзей сына.
— Когда вы видели сына в последний раз? Это важно, — ровным голосом сказал Миша.
— В обед, — всхлипывая, ответила она. — Игорь пришел со школы, поел и ушел на тренировку.
— Когда он обычно возвращается с тренировки?
— Часов в семь.
— Вы были дома в это время?
— Я с пяти часов дома, я больше его не видела, — у женщины полились слезы, оставляя борозды на румянах, покрывавших щеки. — Не видела живым, — добавила она, закрыв мокрым платком лицо.
Больше она ничего вразумительного сказать не могла. Отец мальчика назвал номер школы, где учился сын, имя и отчество классного руководителя. Дал адрес футбольного клуба, в котором тренировался Игорь.
Выйдя во двор управления, Миша с облегчением выдохнул. Он завел свою «девятку» и закурил, ожидая, пока прогреется мотор. Лейтенант помнил дело маньяка Ткача. Он убивал на протяжении двадцати
