каменных ступенек дома. Из открытого рта майора вырывался пар. Кулиш держался обеими руками за грудь.
— Полиция! — крикнул Баталов, целясь в дверь дома. — Бросить оружие!
— А может бандиты! — ответил насмешливый голос.
— Лейтенант Баталов, отдел по расследованию убийств. Брось пушку, сука, а то пристрелю на хер!
Миша выстрелил три раза в стену, выше двери, на крыльцо посыпалась штукатурка. Кулиш хрипел, выпуская в морозный воздух пар. Миша вызвал скорую по мобильному телефону, потом позвонил в дежурную часть.
— Сдаюсь!
Из приоткрывшейся двери в сторону лейтенанта вылетел продолговатый предмет. Баталов, поддавшись инстинкту, вскочил на ноги и втиснулся в узкий проем между забором и гаражом. Ружье ударилось о землю недалеко от того места, где лежал Михаил. Звук выстрела на мгновенье оглушил Баталова. Он увидел, как дробь высекла искры из бетонной плиты забора и рикошетом застучала по стене гаража. Баталов почувствовал удар по голенищу ботинка. Он выстрелил два раза в направлении дома, потом выскочил из укрытия и, постоянно стреляя по двери и окнам, подбежал к майору. На ходу схватил его за воротник и потащил вперед. Баталов одним шагом переступил ступеньки крыльца и прислонился к стене дома. Быстро вставил в пистолет запасную обойму и передернул затвор, посылая патрон в ствол. Из дома раздавались стоны. Кулиш был в сознании. Миша расстегнул, пробитую дробью, кожаную куртку майора — на свитере в районе груди расплылось темное пятно. Из шеи текла кровь. «Не сильно, — подумал Баталов, — значит, артерия не повреждена». Михаил снял с руки майора, висевший на веревочной петле, фонарь.
— Прижми руки, — Миша взял ладони Кулиша и приложил к его груди, достал носовой платок из кармана и прислонил к шее майора. — Прижми головой. Скорую и подкрепление я вызвал. Сейчас я тебя переверну, чтобы кров внутрь не затекала. Баталов аккуратно перекатил майора на живот.
— Я сдаюсь, — кричали из дома. — Я ранен, вызови скорую. Я сдаюсь.
Миша, держа в левой руке фонарь, в правой пистолет, ногой зафиксировал дверь в открытом положении.
— Ты где, урод? — крикнул Михаил в темный проем дома.
— Я здесь. На кухне, — голос звучал слева за стеной.
— Руки вытяни за порог, — приказал Баталов.
— Я ранен, — простонал голос.
— Вытяни руки, я сказал!
На пороге двери показались испачканные красным ладони.
— Дальше вытяни!
Миша направил фонарь в проем и включил свет. Луч мощно ударил в стену, освещая коридор, который разделял дом на две равные половины. С каждой стороны коридора по две открытых двери.
— Дернешь рукой — я стреляю, — предупредил Баталов и быстро осмотрел дом. Потом вошел в кухню, переступив через массивное тело, завернул крупные руки за спину и сковал запястья наручниками. Голова и лицо Кириченко были в липкой крови. В шкафу спальни Миша нашел чистую простынь, вышел к майору. Кулиш потерял сознание.
— Я ранен, твою мать, — орал Кириченко, — сделай, сука, что-нибудь.
Миша срезал раскладным ножом простреленный свитер майора и плотно обмотал торс Кулиша простыней. Затем перевязал шею. Из дома кричал Кириченко. Миша зашел в кухню, смочил в раковине полотенце и промыл рану на голове Кириченко. Пуля прошла над правым ухом, сорвав кожу и волосы. Череп уцелел. Баталов схватил Кириченко одной рукой за воротник куртки, второй за пояс штанов и забросил с порога в помещение кухни. Ударил носком тяжелого ботинка по ребрам. Кириченко подтянул колени к животу и закашлялся.
— Кто с тобой убивает? — спокойно спросил Баталов.
— О чем ты? — прохрипел Кириченко.
Баталов ударил по почкам. Потом два раза в живот. Изо рта Кириченко вырвалась блевотина. Он судорожно кашлял, пытаясь вздохнуть. Баталов склонился над ним и, четко произнося слова, сказал:
— Я тебе сейчас выстрелю в пузо — до больницы не дотянешь. Так что отвечай. Кто с тобой работает?
На улице послышались звуки сирен. Миша вдавил ствол пистолета в живот Кириченко.
— Я сам, один я, — простонал Кириченко. Миша поставил его на ноги и вывел из дома. Баталов почувствовал тупую боль в правой ноге. При каждом шаге в ботинке что-то хлюпало.
***
Яркий, белый свет мощных фонарей давал возможность без труда увидеть переплетение шерстяных нитей, составляющих ткань белого свитера. Убийца, в медицинской маске, клеенчатом дождевике и резиновых перчатках, взял со столика с инструментами хирургические ножницы, расправил на затылке жертвы короткие черные волосы и аккуратно ввел лезвие ножниц с предохраняющим шариком на конце между тонкой шеей и воротом «водолазки». Ткань легко, с тихим шорохом перерезанных нитей, расползалась и соскальзывала со спины на металлический стол. Убийца разрезал рукава. Потом разрезал штанины джинсов, снял теплые носки, разрезал кружевные черные трусики. Убийца приподнял легкое безвольное тело и отбросил тряпки в сторону. Аккуратно выровнял руки и ноги жертвы, нежно погладил обнаженное тело. Взял топор, посмотрел на остро заточенное лезвие и, коротко размахнувшись, ударил.
***
Баталов приехал утром на стоянку возле Железнодорожного моста. Забрал свою «девятку» и поехал на работу. При нажатии на педали управления правая нога отдавалась тупой болью ниже колена. Хирург вытащил две стальные дробинки из икроножной мышцы Михаила и прописал лечение в стационаре. Медсестра туго перевязала ногу, выдала Мише костыли. Он потребовал палку, вызвал такси и поехал домой. Кириченко отказался давать показания без присутствия своего адвоката, и его, с перебинтованной головой, отвезли в управление. Кулиш лежал на операционном столе.
Миша, хромая, зашел в свой кабинет и включил чайник. В коридоре его дожидался адвокат Кириченко. Миша сделал чай и сел за стол, поставив инвалидную палку к стене. Баталов набрал телефонный номер хирургического отделения городской больницы и попросил у дежурной вызвать врача, который оперировал майора. Через долгие десять минут хирург ответил усталым голосом. Из тела Кулиша извлекли шестнадцать дробинок, состояние тяжелое, сейчас без сознания. Жить будет, но возможны осложнения. Миша вежливо попрощался и закурил.
Оперативники, которые следили за Кириченко, не догадались, что Кирпич, оставив машину за железнодорожным переездом, вернется домой пешком. «Как будто специально заманил нас на свой участок, — думал Миша. — Но откуда ему знать, что мы там появимся? У тебя уже паранойя развивается». Баталов ждал результата анализа крови, взятой в холодильнике Кириченко. Зазвонил телефон.
— Ты на месте? — строго спросил полковник Кривонос. — Пусти к себе адвоката и вызывай задержанного. Без меня не начинать. Я сейчас подойду.
Конвойный привел Кириченко. Повязка на голове Кирпича пропиталась кровью. «Специально рану дергал, — решил Баталов, — жертвой прикидывается».
— Садись на табуретку, — приказал лейтенант задержанному. — А вы, — обратился Баталов к не высокому мужчине в строгом, черном костюме. — Присаживайтесь на стул. Сейчас подойдет начальник отдела, тогда начнем.
Адвокат придвинул стул для посетителей к столу Кулиша, положил кожаный портфель на столешницу
