– Что прётесь? Чего надо? – Тут же выкрикнули из-за скалы.
Карпинский обрадовался, ведь кричали на чистом русском языке. Пропавшие мужики были найдены!
В середине дня лагерь объяла суматоха. Обживающие холм люди приветствовали появление своих товарищей, которые вдруг неожиданно начали появляться из ниоткуда. Из аномалии выходили люди: сначала два отделения морской пехоты и два отделения из роты хозяйственного обеспечения, которые споро начали стаскивать рюкзаки и ручную кладь, присев, они обалдело оглядывали местность вокруг. На их лицах читалось восхищение и радость, появились улыбки и торжествующие возгласы. После бойцов появился Павел и две девушки, они также были нагружены. Люди продолжали выходить, появились очередные работяги Вячеслава, группа военных медиков и несколько учёных. Последним вышел Ярослав Петренко. Для переброски с Новой Земли всего необходимого был устроен ручной конвейер: морпехи и рабочие, по очереди принимали из аномалии груз и сразу уходили с ним на место складирования, так продолжалось несколько часов. Люди порядком устали, зато горы перемещённого материала возвышалась посреди базы экспедиции. Павел сразу нашёл глазами Смирнова и помахал ему с нескрываемой радостью. Полковник с удивлением отметил, что это первое проявление Павлом таких эмоций, усмехнувшись, Смирнов направился к нему. В палатке Смирнова на складных стульчиках сидело трое, помимо начальников двух баз, тут же находился Вячеслав. Собеседники уже около часа вели беседу под аккомпанемент чудесного чая, заваренного на воде из местного источника, которая была кристально чиста и потрясающе вкусна. Это отметили ещё в первый день экспедиции.
Из неспешного разговора вытекало, что Москва намерена прочно закрепится на той стороне аномалии.
– То есть, колонизация, Павел? – Смирнов, потянулся, широко расправив руки.
– Да. Но у нас будут проблемы. С янки, в первую очередь. Им активно сливают информацию по Объекту. Пока не вычислили, кто именно. Ну это ладно. Кстати, скоро будут менять морпехов на бойцов спецназа, московские шишки из управления прибудут, настоящие зубры.
Вячеслав почти всё время молчал, слушая товарищей, а сейчас он обозначил движение. На него сразу обратили внимание. Инженер не спешил, потрепал волосы на голове, как первокурсник на зачёте и размеренно произнёс.
– Послушайте, но ведь если, как вы Павел, говорите, радиус аномалии не позволяет проникнуть туда объекту, размеры которого превышают примерный объём среднего человека, то всё очень усложняется.
– Ну да, как я говорил, мы сегодня пробовали автомобили. У нас ничего не получилось.
– То есть, получается, что можно рассчитывать только на ручную кладь, – озадаченно произнёс Смирнов.
Павел кивнул с крайне озабоченным видом и продолжил.
– У нас появляется проблема со стройматериалами, как тут строить что-то, если…
– Можно использовать местное дерево, мы же можем протащить и собрать тут станок с циркуляркой? Или торцовочный станок? Ведь такая задача вполне решима, – вставил Вячеслав.
Павел энергично кивнул на предложение инженера.
С площадки, куда так долго сегодня добирались бойцы, открывался шикарный вид. С одной стороны голубое море воды, с другой зелёное море леса, а далёкие горы выступали грядой за скрывающимися в тумане зелёными холмами. Восторг, одним словом!
В центре площадки, где собрались люди, горел костёр. Рядом была навалена куча хвороста, а кости и куски шкуры какого-то несчастного копытного лежали в откопанной ранее ямке, явно с прицелом прикопать это добро позднее. Там же валялась большая, передняя, часть этого животного, напоминавшего собой небольшого оленька, серого цвета с рыжими подпалинами. Но более всего удивляла голова животного – она была с клыками, далеко выдающимися к низу. Это придавало оленьку необыкновенный вид саблезубого копытного.
– Кстати, мясо не очень, – Васильев махнул рукой на тушку животного.
– Когда я попал сюда, я даже не успел испугаться, – Николай криво усмехнулся и продолжил, – меня как будто с разбегу остановили, ну как об стену шарахнулся.
– Иду, осматриваю обожжённые и вплавленные в землю трупы, вокруг сумрак, ветер. Еле ноги переставляю, ветер воет со свистом и вперёд гонит. А тут раз… и ничего тебя в спину не толкает, тишина. Я противогаз снял, а тёплый ветерок в лицо мне дует. И запах хвойного леса. Но самое главное – тишина! Я вообще был оглушён тишиной, – Васильев подкинул дровишек.
– Короче, стою, мысли путаются, шевелиться не могу, а кричать так сильно хочется, но горло пересохло. Так я только и свистнул что-то. А потом звуки на меня как накинулись – все подряд: шум прибоя, ночные крики птиц, стрекот насекомых, посвист ветра. Ну я и сел, за голову схватился, – Николай рассмеялся, смех перешёл в кашель.
– Вот чёрт, простудился тут. Сижу я, короче, и тут Сафарчик вываливается, прям мне под ноги. Сафаров, услышал, что разговор достиг и его, приподнялся.
– Я ему, Витя, мол. А он как давай кричать, – Коля опять закашлял, и глотнув из фляжки, заботливо переданной ему Новиковым, хотел было дальше рассказывать.
Но тут подал голос Сафаров.
– Эй, Колян, хорош! Тут у кого хочешь, истерика бы случилась.
– Ладно-ладно, – примиряющим тоном проговорил Николай.
Ким стоял несколько позади людей, собравшихся у импровизированного шалашика. Несколько длинных сухих жердей было приставлено к скале, закидано сверху лапником и обложено камнями, чтобы жерди не расходились. Ким уже снял окрестности, саблезубого оленька, весь разговор с нашедшимися парнями и теперь переключился на тело, лежащее в шалашике. А тем временем, внимание отделения явно переключилось на Сафарова.
– Виктор, расскажи нам, как уже успел ногу-то сломать? – спросил Сазонов и кивнул на ногу.
– А вон она, причина валяется, – Сафаров махнул рукой на тело в шалаше. Все повернули головы, в который раз вглядываясь в незнакомку.
– Я спускался к ручью, за водой, – Виктор приподнялся с утеплённой шинели, лежащей поверх лапника, – это вон за этой скалой, вниз и налево. Спускаюсь, меж деревьями и вдруг, она из-за дерева, неожиданно так вышла. Я струхнул, заорал и свалился. Очнулся – а гипса нет.
– Хорошо, Колян прибежал. Глазищи на неё выпучил, – рассмеялся Сафаров.
– Я, главное, наверх его тащу, а это чудо за нами идёт. Так и поднялась сюда, – продолжил Николай.
Новиков, Сазонов и Ким обступили странную женщину. Она была в грязной одежде, а её жалкий вид однозначно говорил о том, что женщине пришлось туго в последнее время. У незнакомки было широкоскулое и узкоглазое лицо, свалявшиеся волосы, перетянутые полоской кожи с вставками разноцветных камешков. Вся её одежда состояла из грубо выделанных шкур. На ногах были подобия унт, перетянутых на икрах и щиколотках кожаными шнурками. Пояс представлял полоску шкуры, которая была перетянута на груди. Но самое интересное – женщина была беременна, причём срок был поздний, месяц восьмой-девятый, судя по сильно выпирающему животу. Она не отрываясь, следила за бойцами, но дольше всего её взгляд задерживался на держащем камеру Киме. Это было вполне естественно, ведь Сергей был единственный азиат в отделении, да и во всей десантной команде БДК.
– Слушай Серёга, а она кто? Ну, в смысле, она же азиатка, – Сазонов явно не знал, как построить вопрос.
– Не знаю, у нас в Нальчике таких не было. Ну, она не кореянка точно, на китаянку и тем более японку совсем не похожа, черты лица, эм, слишком грубые. Сибирская народность, скорее всего – тувинка или якутка.
– Ну тогда всё сходится, – мрачно заявил Васильев.
