Ведь тут среди всего этого каннибальского пиршества валялись куски амуниции, оружие и, возможно, запасные патроны. Вновь нацепив противогаз, я принялся копаться во всем этом. Дело невероятно грязное, но без этого нельзя. Нельзя сейчас ничем брезговать, а то пропадешь, пикнуть не успеешь. В блокадном Ленинграде крыс ели и за удачу считали краюшку хлеба на всю семью найти, а я тут буду благородного из себя строить, нос воротить. Когда от этого, возможно, моя жизнь зависит. За все цепляться надо, что попадется.
И я прав оказался. Среди всей кровищи я нашел одиннадцать полных магазинов и два целых, заряженных автомата. Может, было бы и больше, только, ракета, что сбила вертолет, похоже, прямо сюда и угодила. Почти все разнесло еще взрывом. Из двенадцати человек пассажиров всех почти и убило. Как и оружие разломало. Остальные десять автоматов были разбиты. Не вдребезги, конечно, но боеспособность потеряли. У кого ствол обломило, у кого затвор разломало. Только и оставалось, что поплакать над их несчастными остатками. Вылезая обратно, я был весь увешан запасными магазинами и с тремя автоматами в руках, при этом невероятно грязный. Егор сразу попытался мне помочь, но я только замах руками, не подпуская его близко. На нем перчаток не было, руки голые, если испачкается… Еще неизвестно, насколько заразна эта гадость, может, только от прямого укуса, а может, даже если в поры на руке попадет, то уже пойдет процесс заражения.
Аккуратно сорвав перчатки, бросил их на землю, как и следом противогаз, все равно на него брызнуло кровью от этого мертвяка пережравшего. Хотя, здесь только рукавом провести, и им все равно пользоваться можно. Теперь вообще без этой маски никуда не полезем. Вот так капнет – и ты уже заражен, хотя вроде все правильно сделал. У Егора это восторга не вызвало, но мысль в целом одобрил. Напугал меня этот зомби до полусмерти, не знаю, как только не обделался. А сейчас вроде ничего, уже спокойнее. Ничего такого особенного я там не увидел, если брать в счет последние сутки. Только много и в одном месте.
Сбросив запачканные части своей амуниции, я заметил, что эта кровь была на мне повсюду, Магазины все в ней промокли, а сейчас подтекать начали. Жуткое дело, прямо из карманов капает. Достал новую пару и надел их, чтобы магазины без проблем доставать.
– С тобой точно все в порядке? – аккуратно спросил Егор, вновь поворачиваясь лицом к улице.
– Все хорошо, только вот… Испачкался… Как там, остальных не заметно?
– Нет, но вроде, пока еще стреляют.
Я тоже прислушался. Из здания доносились хлопки выстрелов и сухой треск очередей из Калашникова. Взглянул на часы, они показывали, что мы тут проболтались уже минут десять. Если поторопимся, то даже успеть можем.
На улице мертвяков не очень много было, на всем видимом пространстве не больше трех десятков штук. Среди машин затесались, по тротуару топтались. К машинам нашим интереса особенного не предъявляли, как и к нам. Егор за то время, пока я внутри копался, всего троих положил. И то каждый раз боялся, что стрельба остальных привлечет. Одного заинтересовала, но Егор и его застрелил. Остальные оказались не столь любопытными, а может, выстрелы глушили звуки из радиостанции или еще какие- нибудь шумы. На улице их вполне хватало, акустика оказалось больно хорошей.
– Дай воды, – попросил я, – вытаскивая один магазин из разгрузника. Кровь еще капала изнутри.
– На… – Егор отцепил от ремня фляжку и протянул мне.
– Лей, – велел я, ткнув пальцем в магазин, – Только воды не жалей, а то еще заест в самый ненужный момент.
Подчистив магазин, я вставил его в автомат. Передернул затвор, и пуля почти легко вошла в ствол, даже без усилий.
– А теперь за дело!
Обратный путь уже дался легче. Примерно уже помнил, где можно ногу поставить, а где удобнее перешагнуть. Только вот мертвяков несколько прибавилось. Вылезли они из остатков машин или пришли еще откуда, было неизвестно. Только факт оставался фактом – за каждым углом или поворотом был как минимум один мертвяк. И хорошо еще, если он не повисал на тебе, как только ты поворачиваешь. Со мной один раз так случилось. Не глядя, перемахнул через почти целые Жигули и только на ноги успел встать, как на меня с протяжным стоном свалился мертвяк. Наверное, рядом был, когда я перепрыгнул. Его зубы заскребли по смотровому стеклу противогаза, оставив на нем грязные полоски. Инстинктивно я отпихнул его, но сам не удержался и упал. А он снова ко мне руки тянет. Так и свалил его двумя выстрелами из положения лежа. Первый раз промахнулся, его только по щеке чиркнуло, а второй раз попал точно между глаз. Зомби свалился как раз в тот момент, когда из-за машины показался Егор. Даже сквозь защитные линзы его маски были видны широко раскрытые от ужаса глаза.
– Миш, ты цел? Он как выскочил, я прямо обмер, думал все, покусал тебя.
– От меня так быстро не отделаешься… Хотя вообще я сам тут виноват, – добавил я, вставая, – Сам проглядел, не заметил этого уродца.
Из-за этой встречи темп мы сбавили, тем более что дополнительный вес из двух автоматов и запасных магазинов начал давать о себе знать. Все-таки лишние килограммы, как ни крути, с ним бегать не очень удобно, особенно если еще по одному в руках. Сначала не замечаешь, а потом все сильнее давить начинают, прямо хоть вой. И еще солнце припекать стало, в нашем снаряжении начинаешь очень быстро потеть, тоже мало приятного.
Остаток пути проделали чуть ли не шагом, не смотря на то, что мертвяки нами все чаще интересовались. Двигались они медленно, мы успевали сворачивать или, в крайнем случае, прицелится и упокоить такого противника.
Как только подошли к машинам, я сразу постучался в кабину. Сидевший там пожарный с нервным видом выстукивал на руле какую-то мелодию.
– Вернулись! – воскликнул он, тут же открыв дверь.
Заметив мой внешний вид, он охнул и потянулся к пистолету. Слава Богу, не сразу палить начал, а спросил, почему я так выгляжу. Не сразу поверил, что я не укушен и все время на меня посматривал, боясь, что вот сейчас я умру, а потом на кого-нибудь брошусь.
Мы оба тут же залезли внутрь, дух перевести. За нами следом попытался пролезть еще один зомби, но получил ботинком по морде. После этого мы захлопнули дверь и облегченно вздохнули. Егор тут же сел на свободное место и присосался к фляге.
– Что там внутри? – сразу спросил я, имея в виду отряд, пробивавшийся на радио станцию.
– Плохо все! – чуть не выкрикнул пожарник, а потом пальцем указал на рацию, – Сообщают, что там какие-то козлы засели, и патронов у них, как у дурака махорки. Наши не столько вперед двигаются, сколько от их обстрела прячутся. Холл вроде отбили, а дальше, в коридорах, совсем застряли. А нас даже патронов не хватает, чтобы им толком ответить.
– Наверняка они и вертолет сбили, – добавил Егор, оторвавшись от фляги с водой.
Я сам забрал флягу и пил, пока чувство жажды окончательно не затупилось. Только после этого я спросил, можно ли с ним связаться.
– Конечно! Рация ведь и на прием работает! Сейчас я свяжусь с сержантом.
– Кстати, а почему он командует? – поинтересовался Егор, – У вас ведь есть люди со званием и постарше.
– Я сам не из милиции, – пожал пожарный плечами, – но ребята говорили, что он там самый опытный. Мне знакомый рассказал, он как раз там был… Когда вся эта катавасия началась, у них в отделении тоже весело стало. Бомж, что ночью притащили, в камере концы отдал, а через минуту воскрес и накинулся на сокамерников. Через три минуты у них там полная камера зомби. Естественно, сначала никто ничего не понял, зашли их растаскивать, а мертвяки и там еще кого-то покусали. Вот тогда паника и поднялась… Уж не знаю как, не растерялся там только Калачаев. С двумя ментами достали оружие и вроде как отстрелялись. Заперлись где-то и давай тревогу крутить. А в управлении над ними ржут, говорят, чтобы бухали меньше. Тогда-то он и взял командование. Человек в Чечне служил, несколько раз в боях участвовал. Устроил прорыв, в общем. Взяли, что смогли унести… А потом уже к нам приткнулись. Мы ведь только и смогли, что запереться и ждать… Дочку Романыча укусили в городе, уже дома померла и родителей погрызла. Они, вроде, сначала успокоить ее хотели. Пришли мы шум, а они оба покусанные, да дочь за руки держат. Плачут оба, не понимают, бояться. Мы ее в медпункт, да и их тоже. А наш и говорит, что девчонка
