сильная. Я и сам не слабак, но он мне чуть пальцы не раздавил, – я как раз хотел за тобой послать. Ты мне нужен кое-что уточнить.
– Что именно? – спросил я, когда он подвел меня к карте.
– Покажи, где вы впервые обнаружили следы бандитов? – спросил он, указывая на значок деревеньки, где была устроена резня, – Вот здесь, в какую сторону шел след?
Я сориентировался по карте, где юг, а где север и провел пальцем короткую черту в сторону полигона. Странно, но получалось, что бандиты напали изнутри. Кто-то из солдат выругался. Даже сам снайпер ругнулся сквозь зубы.
– Черт, вот так ведь я и думал, – сказал он, немного успокоившись, – это не просто гопотовский налет, как может показаться. Все продумали до мелочей. И к тому же они прошли сквозь один из самых укрепленных районов. Или им очень повезло, во что мне слабо верится, либо они уже знали расположение постов. Если второе, то нам очень сильно не вовезло,
– придя к какому-то решению, он неожиданно повернулся к связисту, – немедленно передайте в штаб, провести допрос всех офицеров, связанных с постройкой оборонительных рубежей.
– А почему именно офицеров? – спросил один из сержантов, оглядываясь на связиста, – сообщить такие данные мог любой человек, работающий на стройке.
– Ни один из тех, кто работает на стройках не знает полной картины, – возразил снайпер, – это был кто-то, кто знает расположение всех постов, их оснащение и периоды прохода патрулей. Кто-то, кто видел всю эту схему, – снайпер провел рукой над картой, – с высоты птичьего полета. Ни один из солдат или рабочих этого не мог знать, они даже не всегда знают, что копают.
– И военные среди них тоже скорее всего есть, – добавил я, додумавшись до такого решения.
– Поясни? – спросил кто-то из-за спины.
– Ни один из гражданских, даже натренированный во владении оружием не смог бы сделать правильные выводы из этой информации, – сказал я, тыкая пальцем в указания секретов и огневых точек, – оборона устроена против зомби, как я вижу, сектора огня во многих местах пересекают друг друга. Даже если бы они точно знали, кто где сидит, они все равно бы попали в чью-то видимость. Я видел их и могу сказать, что даже издалека их не принять за военных. Тогда либо они переодевались, что бессмысленно, зачем им тогда обратно все менять уже за кордонами, с опасностью засветится. Значит, их кто-то пропустил, – торжественно закончил я.
– Это невозможно, – хрипло воскликнул кто-то, словно подавившись.
– Нет, это очень даже возможно, – сказал снайпер за моей спиной, – Сколько рядовых мы отпустили? Сколько их товарищей, знающих их в лицо, осталось здесь, не знающих, что они отправились домой. Сколько офицеров, черт побери, мы потеряли в городе, когда это началось? И сколько из них имели связи с подпольными торговцами оружием, скупавших наши склады? Сколько стрелкового оружия вы не досчитались на складах резервистов? Несколько тысяч! И это мы еще не все раскрыли. И каков шанс, что некоторые решат иметь дело не с нами, а с ними! Свяжитесь со штабом этого сектора периметра. Узнайте, кого они пропустили за сутки!
Несколько минут томительно ожидания, после чего связист начала вслух зачитывать данные, передаваемые ему по прямой связи. По параллельной линии связались с центром мародеров, у которых были списки отрядов действующих в городе. Все выслушивали перечень проезжающих, которые тут же передавались мародерам, их подтверждающих. Список кончился на восьмом пункте.
– Это все, – развел связист руками, – больше никого не было.
Общий вздох разочарования не смутил снайпера. Даже я посчитал. Что ошибся, но снайпер просто велел зачитать еще список за вчерашний день. Снова имена, названия отрядов, количество машин и их марки. Неожиданно, пятый пункт, отряд «Сибирь», вызвал сомнения у мародеров. Через минуту они снова связались с нами, прислав шокирующее сообщение.
– Отряд «Сибирь» в составе БТР-80 и двух грузовиков пропал во второй день «после» в районе Кремля. Номер броневика сто сорок четыре.
Один из сержантов, в этот момент пивший из бутылки, поперхнулся и залил водой всю куртку. Откашлявшись, он сказал:
– А какой номер найденного броневика, что нашел лейтенант?
– Сто сорок четыре, – сказал один из солдат тихим голосом.
– Черт! – рявкнул снайпер, отбросив в сторону недокуренную сигарету, – Значит, наши сибиряки либо перебиты, либо переметнулись на сторону. И вот так они и проехали. И ни у кого даже в голове не мелькнуло, что это не они! Нужно наладить обмен данными между центрами, работающими с периметром и за ним. Такое не должно повторится! Ладно, меняем цели. Передайте спецназу, что мы выдвигаемся к Кремлю, а они пусть едут к супермаркету. Будем бить бандитов по отдельности. Не хочу получить пулю в спину, пока будем штурмовать музей. План захвата разберем на месте. Передайте мародерам, пусть дадут координаты места возможной потери «Сибири», туда тоже надо заглянуть. И пусть все отряды, действующие в том секторе, подходят к нам, координаты уточним позже. Всякая помощь пригодится.
В состав отряда, что выходил к Кремлю, входило четыре БТР-80, два БТР-60, одна БРДМ-2 и неуклюжий, но невероятно опасный Урал, на открытую платформу которого местные умельцы водрузили четырехствольную зенитную установку, не самого крупного калибра, но против пехоты такое орудие было поистине опустошительным. Машины были новыми, только что снятыми с хранения и шумно гремели моторорами, словно радуясь долгожданному возвращению в строй.
Весь отряд, отправляемый на задание, не превышал сто пятидесяти человек, но больше выделить не получилось. Каждый стрелок у командования был на счету. Надежда еще была на мародеров, которые пообещали прислать к месту событий еще сотню человек. Но даже по самым скромным оценкам численность противника превышала количество солдат более, чем в два раза. Оставалось только надеяться на внезапность и качественное превосходство солдат. Было, к тому же, моральное преимущество на стороне нападавших. Каждый солдат знал, за что и почему он дерется, в то время как бандиты драться будут только из-за собственного эгоизма и будут беречь свои шкуры гораздо больше, чем все планы своих командиров вместе взятых. Командиры рассчитывали, что если ситуацию поставить так, что противник окажется в тяжелом положении, то бандиты долго не будут думать, а побросают свои позиции и побегут.
Запиханные под броню машин, солдаты спокойно переговаривались и проверяли вооружение. Некоторые закрашивали лица краской, чтобы быть менее заметными. Ощущение общей нервозности передалось и мне. Больше для собственного успокоения, чем по необходимости, я ощупывал карманы разгрузника, чувствуя приятную тяжесть полных магазинов, подвешенных за специальные крепления гранаты, при каждом толчке чуть подпрыгивавшими. Включил и выключил колламоторный прицел автомата, проверил, хорошо ли двигается затвор, не запачкался ли ствол. Множество ненужных движений и мыслей, которые хоть как-то отвлекали от мыслей о том, что вот уже через несколько часов ты будешь специально целится в людей из плоти и крови, тоже дышащих как ты, думающих как ты, и точно так же целящихся в тебя. В тебя будут стрелять, – мысль как ножом разрезала сознание, но тут же исчезла. Уже не в первый раз. До этого как-то проносило, пронесет и сейчас. Главное, не боятся. Говорят, что мысль материальна, и рано или поздно сбывается. И если слишком часто думать о том, что тебя могут убить, то пуля на самом деле однажды найдет твою голову. Или сердце. Кому как повезет.
– Мужики, а сто грамм боевых давать будут? – поинтересовался кто-то.
– Серж, заткнулся бы, – отрезал другой, немного старше говорившего, – на пустой желудок водку жрать. Тебя развезет, что в прицел танк не поймаешь.
– Да я после бутылки муху на лету собью! – возразил тот, стукнув для уверенности себя в грудь.
– Конечно, – со смехом возразил третий, – ты же по-моему, норматив по стрельбе и в трезвом виде не сдал.
Под общий смех стрелок попытался что-то возразить, но просто открывал и закрывал рот, не зная с чего начать. Наконец, поняв, что проиграл, он с обиженным видом сложил руки на груди и замолчал, всем своим видом показывая, что разговор его не касается.
– Меня больше волнует не водка, – сказал тот, что вспомнил про норматив,
– а то, что нас даже не кормили. Утром только чая по-быстрому стрельнули, а дальше обещали обед. А вместо этого нас отправили обратно в город. Или обед уже там раздавать будут? Вместе с мертвяками.
