укрепленный кремль, а в 1607 г. на берегу Никольской протоки реки Турухан воеводой было построено Туруханское зимовье (впоследствии Новая Мангазея или Туруханск), сыгравшее важную роль в освоении Енисейского Заполярья. Летом 1608 г. Жеребцов выступил с мангазейскими стрельцами в поход, на помощь осажденной Москве. Подробности тысячеверстного «ледяного» похода Гражданской войны XVII в., к сожалению, пока еще остаются неизученными. Но, также как и осенью 1941-го, сибиряки появились в самый нужный момент. Судя по всему, по дороге Жеребцов оброс серьезными силами: в одном строю с 1 200 сибирских стрельцов действовало около 600 архангельских и нижегородских стрельцов, не считая ополченцев. Эта серьезная рать неожиданно для тушинцев появилась под Галичем со стороны Вологды, а затем у стен Ипатьевского монастыря, где им впервые пришлось столкнуться с лисовчиками, подошедшими со стороны Ярославля.
Александр Лисовский занял позиции напротив Костромы — на Нагорной стороне в Селище, а ободренные его приходом тушинцы начали осуществлять боевые вылазки из монастыря. Тогда Жеребцов решил нанести упреждающий удар: воспользовавшись наличием у него судов, он высадил десант и «велел по воровским таборам стреляти из наряду», как тогда именовалась артиллерия. В итоге помятый Лисовский начал спешный отход на Кинешму...
Тем временем Жеребцов пришел в «сход» к Михаилу Скопину-Шуйскому в Троицкий Калязин монастырь (современный верхневолжский город Калязин в Тверской области). «Герой-юноша», как его именовал Карамзин, а вслед за ним Загоскин, 23-летний Скопин очистил к тому времени от «тушинцев» пространство от Великого Новгорода до Твери, и собирал теперь крепкую армию в Калязине. Монастырь был превращен в военный лагерь, прикрытый с правого берега Волги оборонительным острогом. Сюда со всех сторон стекались ополченцы и дворянские рати. Даже из осажденной Москвы прорвалась казачья «станица» воеводы Григория Валуева — непосредственного убийцы Лжедмитрия I. И тогда встревоженный гетман Сапега, вняв увещеваниям из Тушина, решительно двинулся навстречу Северному ополчению. Он встал лагерем на расстоянии одного перехода до Калязина, и начал выдвигать отряды «крылатых» гусар на позиции напротив монастыря. На подмогу к нему из Суздаля примчались лисовчики. В Успеньев день началась кровавая сеча, в которой не последнюю роль сыграли союзные Скопину-Шуйскому шведские мушкетеры и сибирские стрельцы. Они не только отбили все атаки гусар, но и сами перешли в наступление, загнав часть сапежинцев в топкие берега реки Жабни. Лисовскому второй раз пришлось ретироваться от Жеребцова. Скопин-Шуйский по достоинству оценил вклад в успех общего дела сибирского «спецназа», вследствие чего именно Жеребцову и его людям была поручена еще одна серьезнейшая операция. Благодаря летописцу героической обороны Троице-Сергиева монастыря Авраамию Палицыну об этом подвиге Давыда Жеребцова широко известно. В темную и холодную октябрьскую ночь ему удалось почти невероятное — пробиться сквозь таборы осаждавших и прорваться через Красные ворота в монастырь. Эта блестящая «десантная» операция вдохнула новые силы в иссякнувшие ряды защитников обители Преподобного Сергия. Жеребцов привел в монастырь 600 «мужей избранных», усиленных тремя сотнями ополченцев из Галича, Костромы, Кашина и Углича, и принял общее командование на себя.
Перенеся к концу октября 1609 г. свою ставку из Калязина в Александровскую слободу и соединившись здесь с войсками подошедшего на соединение из Владимира Федора Шереметева, Скопин-Шуйский посылал во все стороны отряды для освобождения все еще находившихся в руках «тушинцев» городов и осажденных монастырей. Однако попытка, предпринятая Шереметевым и князем Борисом Лыковым, выбить лисовчиков из Спасо-Ефимьевского монастыря в Суздале окончилась неудачей. В отличие от блестящей лыжной операции сибирских стрельцов Жеребцова на пару с тем же Лыковым, закончившейся вытеснением гетмана Сапеги из Дмитрова. За свои многочисленные подвиги, Давыд Жеребцов был щедро одарен Василием Шуйским, получив в поместье из дворцовых земель село Шуморово и сельцо Поводнево с более чем 20 деревнями и другими угодьями в Ярославском уезде. Однако воспользоваться свалившимся на него богатством воеводе было не суждено...
Лисовский, понимая, что раньше или позже его заблокируют и принудят сдаться или прорываться с боем из оказавшегося в тылу армии Скопина-Шуйского Суздаля, предпринял воистину махновский рейд. Весной 1610 г. лисовчики вместе с отрядом казачьего атамана Андрея Посовецкого ринулись по тылам правительственной армии. Прежде всего, головорезы-«черкасы» захватили и разорили Ростов Великий, надругавшись над мощами преподобного Леонтия. Далее их путь лежал к Калязину монастырю, где и завершилась смертоносная «дуэль» с летальным исходом между двумя легендарными военачальниками.
Как и почему Давыд Жеребцов оказался в Калязине монастыре во главе незначительного гарнизона, не превышавшего и сотни человек, в точности не известно. Возможно, он был экстренно послан туда для охраны запасов оружия и провианта, и организовать оборону монастыря просто не успел. 2 мая 1610 г. лисовчики ворвались в Калязин монастырь. Его гарнизон отчаянно сопротивлялся, но силы оказались неравными. Настоятель Левкий, воевода Жеребцов и все оставшиеся в живых защитники были преданы мученической смерти. Мощи Макария Калязинского были вынуты из серебряной раки и разбросаны по монастырскому пепелищу, а сама рака — вклад в монастырь Бориса Годунова — изрублена на куски и увезена в качестве трофея.
Расправившись со своим давним противником, лисовчики безнаказанно двинулись дальше на северо-запад. На пути их оказался Кашин, ополчение из которого ушло со Скопиным-Шуйским. Об этом вторжении, скорее всего, сохранилось известие в истории Тверского края, принадлежащей перу его первого летописца Диомида Карманова, тверского нотариуса XVIII в.: «... набежав нечаянно, город взяли и жителей мучили неслыханными мучениями, а именно: людей ломали, вешали на деревьях, в рот насыпав пороху и, зажав оный, жгли на огне; а женскому полу прорезывая сосцы, вздергивали веревки и таким образом вешали; в тайные уды порох насыпав, зажигали и другие ужасные лютости производили, и при том, ограбив граждан и церкви, вышли».
Лисовский против Пожарского
Взять саму Тверь с ее хорошо укрепленным кремлем головорезам Лисовского было не под силу, но они, как смерч, погуляли по ее окрестностям. Далее они направились под Торопец и «приступили» к острогу, но были отбиты. Отсюда Лисовский и Посовецкий двинули свои силы в район Великих Лук, а затем в псковские пригороды. Обосновавшись на Псковщине, базой для своей дислокации Лисовский избрал древнюю крепость Воронич, расположенную в непосредственной близости от будущего родового имения Пушкиных — сельца Михайловское. После дневных разбойничьих рейдов по окрестным землям Лисовский с наступлением ночи спешил к крепости и укрывался за высокими деревянными стенами с башнями и бойницами, стоявшими на мощном земляном валу. Через 215 лет после этих событий, работая над «Борисом Годуновым», Александр Сергеевич нередко заходил на это старое городище, наверху которого стояла деревянная Георгиевская церковь. В церковной ограде находилось старинное семейное кладбище Осиповых-Вындомских (сейчас церковь восстановлена, а к прежним погостам добавились могилы Семена Гейченко с женой), а в траве с давних пор лежали каменные старинные ядра для пушек. Живейший интерес Пушкина к истории древней крепости Воронич своеобразно отразился в первоначальном названии драматического произведения — «Комедия о настоящей беде Московскому государству, о царе Борисе и о Гришке Отрепьеве — летопись о многих мятежах и пр. писано бысть Алексашкою Пушкиным в лето 7333 на городище Ворониче».
Вскоре атаман Посовецкий решил покинуть Лисовского, но у того появились новые союзники в лице... псковичей. Непокорный Псков бунтовал уже давно, и привести его к покорности было поручено верным Шуйскому новгородцам и шведским наемникам. Тогда псковичи запросили помощи у лисовчиков. Лихой «батька» не только очистил псковский рубеж от «немецкой» угрозы, но и переманил на свою сторону 500 английских и 300 ирландских легионеров. Среди тех, кто неожиданно оказался в рядах лисовчиков, был поручик Георг Лермонт, перешедший впоследствии к Пожарскому и ставший родоначальником рода костромских дворян Лермонтовых.
Реабилитировав себя своими действиями против шведов в глазах Сигизмунда III, Лисовский на обратном пути из Ивангорода в январе 1611 г. тайно пришел под Печоры, захватив острог и нещадно ограбив торг, где взял «много множества всякого богатества». Сам город, однако, осаждать не стал, а двинулся дальше, имея стычки с псковскими ратными людьми под Островом и Опочкой. Затем лисовчики взяли город Заволочье, откуда они теперь и действовали, нападая на Псковские и Новгородские земли. В 1615 г. совершили набег в Северскую землю, на «украинные» города Карачев, Лихвин, Перемышль, Белев. Во время этого набега ими была нещадно разорена Жабынская Введенская пустынь на Оке (близ Белева), основателю которой 76 -летнему Онуфрию (в схиме преподобному Макарию Жабынскому) пришлось ее отстраивать заново.
Осенью 1615 г. Лисовскому пришлось скрестить оружие с освободителем Москвы князем Пожарским. В трех верстах от Орловского городища (на месте разрушенной древней крепости), у Царева брода состоялась битва между войском под командованием князя Пожарского и лисовчиками. Разбив
