Апокалипсис Welcome

красный, как у клоуна. Видимо, демон резал ему горло вслепую, наугад, но вышло очень удачно – от уха до уха. Края кровоточащей раны трепещут, стягиваются, будто в поцелуе: они вот-вот сойдутся вместе, превратившись в шрам. Града больше нет, огненного дождя – тоже. Огонек ясновидения слабо мерцает в мозгу – пусть и не так четко, как в начале, когда его легкие вдохнули дым священного лавра, но все же он есть. Они тут – где-то рядом.

Звук возвращается внезапно: врываясь в раковины ушей, как ураган, сотрясая, оглушая звоном и чьим-то безумным хохотом. Теперь он слышит все. Как со слезами в голосе матерится Малик, стонет Ферри, ощупывая сломанные ребра и клочки сгоревшей бороды, – они поют в огромном оркестре, чьим единым солистом избраны тысячи тысяч воплей. Люди распростерлись на камнях, стеная от страшной боли, – у многих размозжило кости, сорвало кожу; женщины, ползая на коленях в собственной крови, подбирают с грязной мостовой шарики выбитых глаз. Мидас ощупывает себя. Лицо, как и у остальных, покрыто белой пылью. Но в остальном – опять ни царапинки. Даже самой маленькой.

Он так и не стал любимцем богов. Зато как его любит удача…

Глава VIII. Союз проклятых (День № 6 – суббота, Красная площадь)

Дышать тяжело – на языке непонятный хруст. Рот забит дробленой каменной крошкой. Лежать неудобно и жестко. В левый бок что-то упирается, острые булыжники впились в ягодицы. Просто удивительно, как я вместе с демоном умудрилась втиснуться в этот «шалаш» – из двух развалившихся обломков кремлевской стены. Разумеется, не обошлось без потерь – содрала кожу с обеих рук, длинные, рваные ссадины украшают каждую кисть почти до локтя. Уютненько, как вампиру в гробу. Агарес преследует благую цель: дать мне немного отдохнуть перед тем, как бежать снова. Я устала, чудовищно устала. Одна за другой накатывают стихийные волны безразличия – и я охотно погружаюсь в них с головой, отказываясь сопротивляться. Они хотят превратить мое тело в золото? Да ради бога. Честное слово, вот сейчас выползу – и сдамся. Сколько мне еще бегать по Москве из угла в угол, прячась от убийцы с золотой рукой? Конечно, меня защищают… но вовсе не из-за того, что искренне хотят спасти от гибели. Я для моих спасителей не человек – а всего лишь объект, служебное задание. Если бы не поручение «вышестоящих лиц», ангел и демон наверняка плюнули бы на мою дальнейшую судьбу, предав ее в распоряжение Мидаса.

– Ты чего молчишь? – заботливо спрашивает Агарес. – Настроение плохое?

Я немедленно забываю про неудобства. Боже, какой болван!

– А с чего ему стать хорошим? – огрызаюсь я.

– Хотя бы с того, что ты чудом уцелела, – переходит на менторский тон демон. – И где положенный восторг? Вы вообще разучились радоваться. Живете, как среди акул. В каждом успехе ищете подставу, мерило счастья – бабло и шмотки, только и трясетесь – как бы у вас кто чего не отнял. В вашем мире давно сдохла последняя сказка, вместо мелодрам смотрите порно – так понятнее и проще. А ведь какая романтика могла сложиться… я же нес тебя до этих развалин на руках. Может, хотя бы поцелуешь в благодарность?

В чем-то он прав, но я скорее сгорю, чем это признаю.

– Я лучше мертвого бегемота поцелую, чем тебя, – говорю я, уничтожая ростки взаимной романтики. – Вообразил о себе невесть что… придурок.

Демон привычно ухмыляется, показывая белые зубы.

– Вижу, тебе уже лучше, – говорит он без признаков обиды. – Расслабься, твои поцелуи здесь на хрен не нужны. Это я так сказал, в шутку. Зачем мне целоваться с женщиной, которая похожа на лошадь, вывалянную в муке?

Первая же мысль – разораться. Но смысл? Я укрылась в развалинах Кремля и нахожусь в обществе демона из Ада, который защищает меня от восставшего из гробницы мифического царя Фригии. Ситуация более чем абсурдная, и в целях выживания с ним лучше не ссориться. Апатия резко пропадает. Мне уже вовсе не хочется вновь столкнуться лицом к лицу с Мидасом и тем более с его друзьями, среди которых – мой бывший муж.

МИНУТОЧКУ. ВЕДЬ ДЕМОН УЗНАЛ ОДНОГО ИЗ НИХ.

Мое лицо искажает гримаса – наверное, очень некрасивая: но, слава богу, я не могу ее видеть. Приподнявшись на локте, я дергаю Агареса за полу черного плаща, по причине дождя из щебенки превратившегося в белый.

– Скажи мне… а кто такой Картафил?

Его ухмылка тает мгновенно – как мороженое в жаркий день.

– Понимаю, – грустно киваю я. – Мне не положено знать.

Демон поворачивается и смотрит мне в глаза.

– Здесь как раз нет ничего секретного, – тихо сообщает он. – Я сам лишь полчаса назад понял – кто они такие и для чего охотятся за тобой. У нас есть только десять минут. Но это, к счастью, будет довольно короткий рассказ…

Рассказ Агареса, демона-начальника Восточного сектора Ада

«Изначально их было четверо. Как сказал сам Картафил, четвертого они сами не нашли – это должен быть кузнец. Скорее всего, он не врет. Тогда этот человек не представляет для нас опасности. Я лично знаю всех четверых, ибо в свое время, когда еще не сделал карьеру, работал в курьерской службе Ада. Меня уполномочили объявить им ниспосланное наказание. Почему это должны делать именно демоны? Между Раем и Адом существует очень сложная система отношений. Чисто формально Сатана является вассалом небесного владыки, и это записано в Библии. У вас в истории тоже был похожий случай: Московское княжество набрало большую силу, но в то же время продолжало исправно платить символическую дань слабой Золотой Орде, чтобы не вызвать лишних осложнений на государственном уровне. Так и тут. Мы – заклятые враги, ведущие борьбу за сферы влияния: ни та ни другая сторона не брезгует самыми гнусными методами для достижения своих целей. Ваши ресурсы – это золото, нефть и газ, наши – человеческие души, на их тотальной добыче и строится вся экономика загробного мира. Чем больше Ад или Рай перетянет душ на свою сторону, тем успешнее идут дела и продаются акции адско-райских предприятий на потусторонней бирже. Однако в Соглашении записано: признавая чисто для «галочки» верховенство Рая, мы в рамках этого обязаны исполнять десять символических поручений в год. Ничего сложного, старая дипломатическая процедура.

Как правило, ты являешься наказуемому во сне, сверкаешь глазами и с сатанинскими интонациями чревовещаешь о смысле ниспосланного наказания. Для чего это нужно – я сам толком не понимаю. Официоз. Обычно человек хранит молчание: он думает, что это страшный сон, а утром напрочь забывает видение – словно ножом отрезало. Троим из четверых я объявил наказание эффектно: замогильным голосом, развернув черные крылья, – реакция была стандартной, никто не проронил ни слова. Заминка возникла лишь с Картафилом. Он как будто ждал меня во сне: после первой же фразы вступил со мной в разговор, горячо выпытывая – чем конкретно вызвано его проклятие. Мне это показалось любопытным – раньше клиенты так не реагировали. Скуки ради я представился и ответил на его вопросы, будучи в полной уверенности – утром Картафил обязательно забудет содержание нашей беседы. Однако, насколько ясно теперь, произошел сбой.

Сегодня он узнал меня – причем первым. Я могу только гадать, почему он не забыл. Возможно, причина в следующем: иногда, через много лет, сон повторяется – существенная недоработка халтурщиков с Небес. Так это или нет, в данный момент не столь важно, но Картафил уяснил смысл наказания. Это самая страшная небесная кара за всю историю человечества, которая только существует на Земле. Настолько, что ее не применяли в качестве высшей меры целых пять тысяч лет. Первым (и на тот момент последним) наказали Каина за убийство Авеля: он т о ж е был обречен на бесконечные скитания. Коллегия ангелов вынесла приговор единогласно – эта четверка простых, ничем не примечательных людей приговорена к вечной жизни. Ты улыбаешься? Да, мало кто из обычных смертных может представить себе смысл и жестокость их наказания.

Бессмертие – фетиш человечества. Люди исступленно мечтают о нем, но при этом часто не знают, как занять свободный вечер, страдая от скуки. Обреченные жить вечно – хуже прокаженных. Им не найти покоя