Юный Свейдаль идет за мячом, Влетевшим в окно светлицы. Но прежде, чем он вошел, печаль Закралась в сердце девицы. «Что толку тебе закидывать мяч В светелку мою ненароком, Если жаждет любви твоей Дева в краю далеком? Ты, юный Свейдаль, очей не сомкнешь, Покой и сон позабудешь, Доколе девы прекрасной своей От мертвого сна не пробудишь». Юный Свейдаль, закутавшись в мех, Вошел и, став посредине Светлицы, где ратный люд пировал, Промолвил своей дружине: «Вы кубки здесь наполняйте, друзья, Обильным вином и медом, Покуда съезжу к матушке я, Что спит под могильным сводом». Юный Свейдаль к родимой взывал Голосом громоподобным, Так, что в стене появилась щель И трещина — в камне надгробном. «Кто неистовым зовом своим Тревожит меня безрассудно? Или с миром в земле сырой Нельзя мне спать беспробудно?» «Матушка, юный Свейдаль, твой сын, Не в силах избыть кручину. Дай совет из подземных глубин Своему горемычному сыну! То, что страдает сердце мое От мук любви безысходной, Дело рук моей сводной сестры И мачехи злоприродной. К деве, живущей в чужом краю, Влечет меня днем и ночью, Хоть суженой прекрасной своей Не видывал я воочью». «Я дам тебе лихого коня. Он проносится рысью И лугом зеленым, и фьордом соленым, И поднебесной высью. Я дам тебе богатырский меч, В драконьей крови закаленный. Как факел, у всадника в темном лесу Блещет клинок оголенный». Юный Свейдаль вскочил в седло, Пришпорил коня богатырь. Насквозь проскакал он дремучий лес, Осилил морскую ширь. В ту пору берегом шел пастух, Гнавший скотину в воду. Юный Свейдаль, коня придержав, Спросил человека с ходу: «Услышь мое слово, добрый пастух! Поведай мне без утайки, Как имя владетеля этих стад Или, быть может, хозяйки?» «Повержена в беспробудный сон Своей неизбывной любовью, Одна прекрасная дева и есть Хозяйка всему поголовью! Юный Свейдаль у ней из ума Нейдет ни днем, ни ночью, Хоть этого рыцаря дева сама
