изучайте. Вот здесь, в центре изображено рождение нашего пророка, святого Архангела Фостера. Он тут невинный младенец, не ведающий, что Ему уготовано небесами. А вокруг нарисованы ангелы, которые все знали заранее. Здесь Джордж запечатлел первое чудо, совершенное пророком. Еще мальчиком пророк застрелил из рогатки птичку, потом устыдился, поднял ее, погладил; она ожила и улетела. Сейчас я повернусь к вам спиной, — миссис Пайвонски объяснила, что когда Джордж начинал богоугодную работу, ее тело уже не было чистым холстом. Поэтому Джорджу пришлось превратить «Нападение на Пирл-Харбор» в «Армагеддон» и «Небоскребы Нью-Йорка» в «Священный город».
— К сожалению, Джорджу удалось изобразить лишь основные вехи в жизни пророка. Вот Фостер проповедует на ступенях отвергшей его духовной семинарии. С тех пор его начали преследовать. А вот он громит идолопоклоннический храм… А вот он в тюрьме, и от него исходит священный свет. Его освободили из тюрьмы приверженцы веры…
(Преподобный Фостер понял, что, одобряя свободу религии, кастеты, клубы и готовность ввязаться в дрязги с полицией, перевесил пассивное сопротивление. Он с самого начала был воинствующим верующим. Однако он был и тактиком; он вступал в битвы только тогда, когда на стороне Господа воевала тяжелая артиллерия.)
— А судью, который посадил его в тюрьму, вымазали дегтем и вываляли в перьях. Вот здесь — вам не видно, лифчик закрывает. Безобразие…
— «Майкл, чего она хочет?»
— «Ты сама знаешь. Скажи ей».
— Тетушка Пэтти, — мягко сказала Джилл, — ты хочешь, чтобы мы увидели все картины?
— Да. Тим говорит, что Джордж использовал эти места, чтобы не оставить рассказ незаконченным.
— Если Джордж трудился над картиной, надо думать, он рассчитывал, что на нее будут смотреть. Сними костюм. Я говорила, что могла бы работать голой, а здесь даже не работа, а встреча друзей… куда ты пришла со святой целью.
— Ну, если вы так хотите, — она торжествовала. Аллилуйя! С помощью Фостера и Джорджа она обратит ребят.
— Помочь тебе расстегнуться?
«Джилл!»
«Майкл, что ты задумал».
«Подожди, увидишь».
Миссис Пайвонски была просто поражена, когда обнаружила, что ее унизанные блестками трусики и бюстгальтер исчезли. Джилл не удивилась, когда пропал ее пеньюар, но немножко изумилась, когда и на Майке исчез халат; она расценила это как обходительность.
Миссис Пайвонски ахнула.
Джилл обняла ее:
— Пэтти, не волнуйся, все в порядке. Майк, объясни…
— Хорошо, Джилл. Пэт…
— Да, Смитти?
— Ты не верила, что я продал душу дьяволу. Ты хотела снять костюм — я помог.
— Как ты это сделал? И где костюм?
— Там же, где наши халаты. Его нет.
— Пэтти, не волнуйся, мы заплатим, — вмешалась Джилл. — Не стоило этого делать, Майк.
— Извини, Джилл. Я думал, ничего страшного.
— В самом деле, ничего, — цирковая гордость не позволяла тетушке Пэтти признаться, что она испугалась.
Костюма ей было не жаль, наготы она не смущалась. Миссис Пайвонски была озабочена теологической стороной происшествия.
— Смитти, это настоящее чудо?
— Можно сказать, что настоящее, — согласился он, отчетливо произнося слова.
— Это, скорее, колдовство.
— Как хочешь.
— Смитти, — Патриция не боялась. Она ничего не боялась, с нею была вера, — посмотри мне в глаза, — ты не продал душу дьяволу?
— Нет, Пэт.
— Кажется, ты говоришь правду, — она не отводила взгляда.
— Он не умеет лгать, тетушка Пэтти.
— Значит, это чудо. Смитти, да ты святой человек.
— Не знаю…
— Архангел Фостер до двадцати лет тоже не знал, хотя уже творил чудеса. Ты святой человек, я чувствую. Все время чувствовала, с тех пор, как впервые увидела тебя.
— Не знаю, Пэт.
— Вполне вероятно, Пэтти, — сказала Джилл, — но он этого в самом деле не знает. Майкл, придется раскрыться до конца.
— Майкл? — воскликнула Пэтти. — Да ведь это архангел Михаил, посланный к нам в человеческом обличье!
— Пэтти, не надо! Если даже он ангел, он этого не знает.
— Ему не нужно знать. Бог творит чудеса, ни перед кем не отчитываясь.
— Тетушка Пэтти, послушай меня, пожалуйста!
Тут миссис Пайвонски узнала, что Майк — Человек с Марса. Она согласилась признать его человеком — хотя на его счет и на счет того, почему он оказался на Земле, у нее было свое собственное мнение — Фостер тоже был человеком, пока жил на Земле, но при этом оставался архангелом. Если Джилл и Майк решительно отказываются от спасения души, она будет воспринимать их так, как они этого хотят — пути Господни неисповедимы.
— Если тебе так нравится, зови нас «искателями веры», — сказал ей Майк.
— Этого достаточно, дети! Я уверена, что вы уже спасены; когда Фостер был маленький, его тоже обратили в веру. Я помогу вам!
В следующем чуде приняла участие и Патриция. Все сели на ковер, Джилл мысленно предложила Майку чудо. Миссис Пайвонски, затаив дыхание, смотрела, как Джилл поднимается в воздух.
— Пэт, — попросил Смит, — ляг на спину.
Она повиновалась с такой готовностью, будто перед ней сидел сам Фостер. Джилл оглянулась на Майка.
— Может, меня опустишь?
— Не беспокойся, я выдержу.
Миссис Пайвонски ощутила, что медленно отрывается от пола. Она не испугалась, а почувствовала религиозный экстаз: из чресел к сердцу поднялось тепло, из глаз полились слезы. Такого сильного чувства она не испытывала с тех пор, как ее коснулся сам святой Фостер. Майк подвинул Патрицию к Джилл, женщины обнялись.
Он опустил их на ковер и обнаружил, что не устал. Майк забыл, когда в последний раз уставал.
— Майк, нужна вода, — сказала Джилл.
'???'
«Как всегда», — мысленно ответила Джилл.
«Обязательно?»
«Конечно. Ты думаешь, зачем она пришла?»
«Я знаю. Просто не был уверен, что ты знаешь и хочешь».
Майк отправил стакан в ванную, там налил в стакан воды и стакан прилетел в руки к Джиллиан. Патриция наблюдала с интересом. Она уже перестала удивляться. Джилл обратилась к ней:
— Тетушка Пэтти, это как крещение или венчание. Марсианский обычай. Это значит, что ты веришь нам, а мы верим тебе и можем рассказать любой секрет и ты тоже. Нарушать клятву нельзя. Если ты ее
