других городов России? Наиболее отсталые среди бакинских рабочих - это татары и иранцы. Приехав в Баку, они продают свой труд почти за бесценок. Нефтяные хозяева, пользуясь отсталостью рабочих, разжигают среди них религиозную и национальную вражду и тем самым еще больше разрушают их единство. В Баку, как и в других местах Закавказья, религиозный фанатизм является наипервейшей преградой на пути сплочения рабочих. Для того чтобы объединить рабочих, нужно создавать социал-демократические кружки. В них надо вовлекать по возможности больше рабочих - азербайджанцев, татар, иранцев...
Когда Павел умолк, в комнате с минуту царило молчание.
- Сможем ли мы сплотить тысячи рабочих в единую организацию? - спросил Андрей. - Создание политических кружков - дело нелегкое.
Женя перебила Андрея:
- Если все присутствующие здесь, а также все остальные наши друзья, будут едины в своих мыслях и действиях, уверена, нам удастся привлечь на свою сторону многих бакинских рабочих.
Сергей Васильевич одобрительно улыбнулся дочери:
- Верно, Женя, верно. Надо действовать! Говорят, под лежачий камень вода не течет. За моими плечами большой жизненный и рабочий опыт. Я хорошо знаю душу рабочего человека. Каким бы неорганизованным он ни был, в сердце он все-таки стоит за определенный порядок, за дисциплину. Рабочие заинтересованы в сплоченности. Такая форма рабочей организации, как политический кружок, явится для трудового человека приятной новинкой. Рабочим осточертела скотская жизнь. Они всей душой будут приветствовать создание подпольных политических кружков - основу крепкой социал-демократической организации. Усиление эксплуатации, безграничная жадность хозяев, которые обнаглели до предела, помогают пробуждению политического сознания даже у самых отсталых и темных рабочих. Поверьте мне, товарищи, на каждом заводе и нефтепромысле, в каждом рабочем коллективе мы найдем единомышленников и сторонников. Однако не следует забывать: капиталисты ищут предателей в рабочей среде. С помощью обмана они вербуют среди отсталых рабочих провокаторов и шпионов. Поэтому, привлекая того или иного рабочего на свою сторону, мы должны хорошо проверить его, быть уверенными в нем!
III
Конфликт Павла с управляющим мастерских Якобсоном и механиком Челманом обострялся.
Челман отлично знал, что Павел, Аскер и Айрапет тайком будоражат рабочих, однако у него не было достаточных оснований для их увольнения. Он побаивался протеста рабочих, в действиях которых все чаще чувствовались солидарность и взаимопонимание.
Но вот наушники Челмана донесли, что Павла и его друзей дважды за последнее время видели в трактире. Этот донос дал Челману повод для увольнения из мастерских 'беспокойной четверки'. В 'уставе', выработанном братьями Нобель для своих предприятий, имелась статья, в которой говорилось, что рабочие, пристрастившиеся к пьянству, подлежат немедленному увольнению. Хотя Павел и его товарищи ни разу не пришли на работу навеселе, тем не менее участь их была решена.
Павла перевели на нефтепромысел в Балаханах, принадлежащий тому же товариществу братьев Нобель, а Мамеда, Аскера и Айрапета уволили вовсе. Те сделали попытку обратиться в суд с жалобой на незаконное увольнение, однако судья не стал на их сторону.
Друзья Сергея Васильевича вскоре помогли им устроиться на работу в железнодорожные мастерские.
В жизни неразлучной четверки произошли изменения, но их дружба не стала от этого слабее. Они продолжали встречаться, вместе посещали рабочий кружок.
Начав работать на новом месте, Павел был вынужден подыскивать для себя и новое жилье. Сергей Васильевич предложил ему поселиться у них. Павел с радостью согласился.
Вскоре он и Женя сделались большими друзьями, проводили вместе свободное время, спорили, читали, обсуждали прочитанное.
Павел помогал Жене разбираться в политических вопросах, а она знакомила его с художественной литературой. Они читали вслух Пушкина, Лермонтова, Чехова, Тургенева и других русских писателей.
Словом, в жизни обитателей маленького домика на окраине рабочего поселка в Сабунчах произошла перемена.
Сергей Васильевич и Анна Дмитриевна радовались:
'У нас теперь есть не только дочь, но и сын', - говорили они соседям.
Время шло.
Однажды молодые люди засиделись до полуночи в комнате Павла. Павел читал вслух брошюру о заслугах Маркса в области политической экономии. Женя внимательно слушала, изредка спрашивая о том, что было непонятно. Случалось, Павел сам начинал объяснять что-либо Жене. 'Читай, читай, здесь мне все ясно!' - говорила девушка. Но вот ее голос начал раздаваться все реже и наконец совсем смолк. Глаза Жени закрылись, она уткнулась головой в плечо Павла и заснула.
Павел, боясь разбудить Женю, умолк. Прошло более получаса. Наконец Женя открыла глаза и, тронув книгу рукой, сказала:
- Читай, читай, Павел, здесь мне все ясно.
Он улыбнулся, переводя взгляд на часы.
- Я давно жду, когда ты изволишь проснуться, и уже второй раз перечитываю страницу.
Девушка зарделась.
- Извини, Павлуша, наверное, твое плечо онемело. Если бы ты знал, как сладко мне спалось.
- Напрасно извиняешься, Женя. Не за что.
- А плечо не болит?
- У меня, пока ты спала, так стучало сердце, что я и забыл про плечо.
- Как это понимать? Отчего твое сердце стучало?
Павел смутился, не находя в себе смелости открыто сказать Жене о своем чувстве.
Девушка еще больше покраснела и, пожелав Павлу спокойной ночи, ушла в комнату родителей, где она спала.
В ту ночь Павел долго не мог сомкнуть глаз. Слова Жени в ответ на его попытку открыть ей сердце, трудно было истолковать как-то определенно.
Мысли у Павла запутались. Что принесет ему семейная жизнь?... Счастье? Или, напротив, заботы, тревоги, разочарование? Можно ли мечтать о счастливой жизни в такое время?...
О чем бы он ни начинал думать, все его мысли неизменно были связаны с Женей.
'Разве мне не нужен верный друг? - задавал он себе вопрос и сам же отвечал: - Нужен! Но думает ли Женя обо мне, как я о ней? Должен ли я спросить ее об этом?...'
Размышляя таким образом, Павел уснул.
Поздно вечером Женя и Павел вернулись с собрания рабочего кружка.
- Откровенно говоря, мне не все ясно из того, о чем сегодня говорил товарищ Ладо, - заметила девушка.
Павел повесил на вешалку пиджак, фуражку и подсел к столу.
- Сядь рядом, Женя, - сказал он, хлопнув рукой по табуретке.
Женя села, совсем как ученица, положив руки на стол. Павел прикрыл их сверху своей широкой ладонью.
- Товарищ Ладо Кецховели говорил очень правильно. Скажу прямо, есть вопросы, Женя, в которых ты еще не достаточно хорошо разбираешься. По-моему, ты не ясно представляешь себе сущность капитализма.
- Вот тебе на! Напрасно ты так думаешь. Просто я считаю, что есть большая разница между местной буржуазией и той, которая представляет иностранный капитал.
- Необоснованное, даже смешное утверждение.
- Почему же смешное? Очевидно, ты не читаешь газет.
- Как это не читаю? Дня не могу прожить без газеты. Можно ли революционеру не читать газет?
- В таком случае, как это ты пропустил сообщение о съезде нефтепромышленников? В сегодняшней газете написано, что иностранные концессионеры предложили сократить рабочий день, а местный нефтепромышленник Манташев воспротивился этому. Мне кажется, мы должны подбивать рабочих устраиваться на работу к иностранным концессионерам, так как они более цивилизованные.
