ружья. Бежать было поздно, да он, собственно, и не хотел бежать. Он сделал то, что привык делать, когда позади находился опасный зверь: ускорил ход, вырвался вперед, оставив трех других волков по бокам, чтобы завлечь противника в клещи и напасть сразу со всех сторон. Маневр, достаточно хорошо известный Самуру. Овчар не обратил внимания на отяжелевших волков по сторонам и, свирепея, бросился за вожаком. Он бы догнал его. Но Монашка запальчиво накинулась на одного из объевшихся не столько потому, что был он ненавистен, а скорее от обиды, что вот он сытый и ленивый, тогда как она голодна и зла, как фурия. Зависть руководила ею. Они сцепились, и чужому волку удалось крепко куснуть Монашку. Раздался крик боли, для Самура он прозвучал призывом о помощи. Овчар кинулся назад. Как таран, налетел на глупца, осмелившегося сделать больно его подруге, отшвырнул волка в снег и не дал ему опомниться. Расплата наступила мгновенно.
А Прилизанный ушел, как и в первый раз, подставив вместо себя другого.
Оглядевшись по сторонам, Самур удивился: совсем близко от места схватки стояли два дома, в одном окне теплился ранний свет, где-то за стеной сарая фыркала лошадь. Монашка уже отскочила к лесу и ждала. Вся ее поза говорила об одном: скорее отсюда, подальше от опасности!
Самур лег, прижался. Любопытство пересилило страх. Да он, собственно, и не очень боялся людского жилья, и в этом они расходились с подругой.
В доме открылась дверь, вышли два человека.
- Светает? - хрипловатым со сна голосом спросил неизвестный человек.
- Шестой час, Ростислав Андреевич, хоть и зима, а день-то прибавляется, да и солнце уже греет в полдень. - Это говорил хозяин дома, он шел к сараю, где стояли лошади.
Кажется, они собирались ехать. И когда, оседлав коней, люди тронулись со двора и взяли курс не к реке и не к Самуру, а прямо в горы, он встал и, ласково зацепив Монашку, побежал тоже в горы, забыв на время о Прилизанном, о погибшей стае, о воришке-медведе. Все это ушло. Их ждал новый день, охота, дружный бег по горам. Им нужна была пища, и она определяла поведение, действие, направление пути до тех пор, пока не найдется добыча и не придет вместе с ней благополучие, а затем и сон, отдых, чтобы дать начало новым заботам о пище. В этом состоял смысл жизни.
Когда совсем рассвело, с другой стороны долины к парившей на морозе реке верхами приехали Молчанов и его товарищи. Лошади захрапели, почуяв волчий дух.
- Есть, Егор Иванович! - радостно крикнул молодой лесник, едва только увидел натянутый трос.
Молчанов и сам не ожидал такого результата. Сработали все семь капканов. Велика же была стая, нацеленная на оленью тушу! Он задумчиво смотрел на мокрые шкуры хищников, вытянутых из воды на берег.
- Считай, что мы сохранили жизнь трем десяткам оленей и коз, - сказал он. - Такая орава растреплет за зиму не одно стадо. Вот уж и правда 'смертию смерть поправ'. Не всякое убийство преступно, так, что ли, дружок?
- Начитался, - насмешливо отозвался лесник. - Ты у нас скоро совсем ученым будешь, Егор Иванович. Ишь какими словами ворочаешь! Давай погрузим, что ли, зверя. Хоть покажем на кордоне.
Лошади отскакивали, били ногами, они и близко боялись подойти к волкам. Даже мертвые, хищники вызывали неодолимый страх. Только один из трех коней старый, видавший виды мерин - без особых эмоций позволил прицепить к седлу поводок со связкой волков и, легонько всхрапывая от непривычной тяжести, потащил груз шагов на сорок от остальных лошадей.
Мягко, зачарованно прокаркал ворон, угревшись на суку. У черного обрывчика, на припеке, закапало и образовался первый робкий ручеек. Солнце высекло из него радугу, тотчас же прилетела серая оляпка и разбросала, купаясь, светлые брызги, словно мало ей соседней реки, где воды вдоволь. А на кустах шиповника, усеянного сморщенными красными ягодами, запрыгала, радуясь солнцу, смазливенькая синичка и что-то такое пропела задорное, как вызов зиме или привет уже недалекой теперь весенней благодати.
Суровые ледянистые горы глядели сверху на легкомысленную долину, где полуденное солнце вызвало вдруг столько примет живой жизни.
Горы еще не почуяли весны.
Но весна шла и к ним.
Глава девятая
ТРЕВОГА
1
В тот яркий, не по-зимнему солнечный день, когда зоолог Ростислав Андреевич Котенко поехал к перевалам, надеясь отыскать следы двух отбившихся от стада зубров, которыми вдруг овладела страсть к далеким путешествиям, - в этот зимний, но веселый день по Желтой Поляне прошел тревожный слух.
Говорили, что Тарков и Юдин - директор туристской базы на Поляне одновременно получили радиограммы, предписавшие им выслать в горы партии поиска.
Случилось то самое, что нередко бывает в горах, где природа неспокойна и в любой момент может преподнести неопытным путешественникам сюрприз, угрожающий жизни.
Четверо очень самонадеянных юношей из одного южного института России неожиданно для себя и всех своих друзей сдали зимнюю сессию на прочные пятерки и, конечно, возликовали. Они вдруг решили, что самым лучшим отзвуком на это испытание воли и характера будет поход через зимний Кавказ. Силенкой ребята располагали, лыжниками считались превосходными, и такой поход, естественно, расценивался удачливыми хлопцами как вполне достойное и приятное времяпрепровождение. Впереди им мерещилось Черное море и прогулка вдоль набережной с транзистором через плечо и в горнолыжных ботинках, подчеркивающих незаурядность только что совершенного. Одним словом, экзотика. Горы и море завладели их мыслями.
Человека, который мог бы остановить их, рядом не нашлось. Наоборот, кое-кто похвалил за достойный порыв, и четверо студентов, натянув поверх свитеров штормовки, с лыжами и рюкзаками отправились из Архыза на юго-запад, чтобы выйти к морю где-нибудь у Адлера, перемахнув через Главный хребет по маршруту, который лично им был просто незнаком, а в справочниках туриста считался очень сложным и даже опасным.
На границе заповедника лыжников, естественно, остановили. Объяснили, что это великий труд - одолеть зимний Кавказ, но ребята отрекомендовались мастерами горнолыжного спорта и в конце концов доказали свое право на путешествие. Они ушли, распевая песню о туристской палатке и голубоглазой девушке в синем свитере.
Три дня от ребят не было никаких вестей. Когда на четвертый безрассудные смельчака не вышли на южные склоны гор, объявили поиск. Что-то случилось.
Лесники Таркова ушли в путь через час после получения тревожного сообщения по радио. Юдин метался по пустой турбазе. Его инструкторы сидели в Сочи на семинаре. Кого послать?
Тогда он обратился к Борису Васильевичу и тотчас же получил согласие организовать вторую группу поиска. Учитель географии, сам разрядник по туризму и лыжному спорту, вместе с Александром Сергеевичем выпросил у директрисы троих старшеклассников, и вторая пятерка вышла в горы.
Нечего и говорить, что в числе старшеклассников оказался и Саша Молчанов.
- Счастливчик, - сказала ему Таня Никитина и подавила вздох зависти. Ты увидишь Синие скалы... Говорят, они во время холодов светятся, как застывшая на морозе морская вода.
- Нам не до лирики, - озабоченно сказал Саша. - Там люди пропали. А в общем, отколю для тебя кусочек Синих скал и принесу, чтобы убедилась в их невероятном цвете.
Глубокий снег лежал на южных склонах Кавказа. Такой глубокий, что если оступишься в кустах, заваленных рыхлыми сугробами, то скроешься с головой и потребуется великий труд для освобождения из снежного плена. Двухметровые завалы с пустотами внизу караулили лыжников на опушке леса. Гигантские карнизы висели у кромки обрывов, готовые рухнуть на голову неосторожному.
Зимние горы неприветливо встретили спасателей.
Школьная группа одолела первый подъем и вошла в узкое ущелье.
- Ну-ка, мальчуганы, в сторону, - приказал Александр Сергеевич в самом начале ущелья и вышел вперед. - Мне, само собой, лыжню бить, я тут сотню раз хаживал, дорогу как-нибудь знаю.
Он странно и тоже по-новому выглядел сейчас в своей меховой собачьей шапке, в коротком нагольном полушубке и в валенках, подшитых вершковым войлоком - неуклюжий, толстый дед с красным от мороза лицом, с белейшей изморозью на рыжеватых бровях и усах - ну прямо сказочный дед-мороз; даже мешок за плечами похож на дедморозовский - не рюкзак, а именно мешок с орешками в углах, за которые он зачалил
