Жюль.
- Совсем-совсем красных? - спросил Поль.
- Нет, они рыжевато-коричневые, с черной шейкой и красными лапками, а на крыльях и хвосте - красивые алые перья.
- Вот бы сделать из них индейские головные уборы!
- А еще мне говорили, - сказал дядя, - что и зайцы здесь есть!
- Франсуа уверял, будто их нет, - возразил отец.
- Обещайте ему платить шесть франков за зайца и увидите - принесет! Он продаст их по пять франков трактирщику в Пишори! Надеюсь, паши ружья избавят нас от расхода на зайчатину. Обидно было бы тратить лишние деньги!
- Да, - сказал отец, - вот было бы здорово!
- Согласен, милый Жозеф, это неплохая пожива для охотника. Но есть кое-что получше: в оврагах подле Тауме живет королева дичи!
- Что же это?
- Отгадайте!
- Слониха! - выпалил Поль.
- Вот уж нет! - Но, заметив, как разочарован малыш, дядя добавил; По-моему, слонихи там не водятся, но, в общем, кто их знает. Ну, Жозеф, немножко подумайте: какая дичь самая редкая, самая прекрасная и самая пугливая? Дичь - мечта охотника?
- А какого она цвета? - вмешался я.
- Коричнево-красная с золотом.
- Фазан! - закричал отец.
Но дядя, отрицательно покачав головой, ответил:
- Сказали тоже! Оно, конечно, фазан довольно красив, но глуп, и подстрелить его в полете так же легко, как жука-рогача! Да и мало радости для любителя поесть; мясо у фазана жесткое, безвкусное; чтобы сделать его съедобным, нужно дать ему 'профазаниться', то есть чуть-чуть протухнуть! Нет, не фазан король дичи.
- Но если не он, то какая же птица? - недоумевал отец.
Дядя Жюль встал, скрестил руки на груди и ответил:
- Греческая куропатка!
Слова эти он отчеканил по слогам, широко раскрыв глаза, горящие восторгом. Однако он не произвел ожидаемого эффекта. Отец спросил:
- А что ото такое?
Дядю ничуть не смутило такое невежество.
- Видите, - довольным тоном сказал он, - дичь эта до того редкая, что даже сам Жозеф никогда о ней не слышал. Так вот, греческая куропатка - это королевская куропатка, и королевского в ней больше, чем куропаточьего, потому что она огромная и вся так и сверкает. В сущности, это почти тетерев. Водится она на горных высотах, среди скалистых лощин, и в осторожности не уступит лисе; в стае всегда есть две дозорные птицы, и приблизиться к ним очень трудно.
- А я знаю, - сказал Поль, - как надо сделать: я лягу на живот и подползу к ним тихонько, как змея, ни разу не дыхну даже!
- Прекрасная мысль! - похвалил его дядя Жюль. - Как только мы увидим королевских куропаток, мы сбегаем за тобой.
- Вам часто приходилось их убивать? ~ полюбопытствовала мама.
- Нет, - скромно ответил дядя. - Несколько раз я видел их в Нижних Пиренеях, но подстрелить не удавалось.
- А кто вам сказал, что здесь водятся греческие куропатки?
- Старый браконьер, по-здешнему его зовут Мон де Парпайон25.
Я спросил:
- Он из дворян?
- Не думаю, - отозвался отец. - Это просто значит: Эдмон из Папийона.
Меня пленило это имя, и я решил про себя навестить загадочного браконьера-аристократа.
- А он-то их видел? - спросил отец.
- В прошлом году он одну подстрелил. Понес ее в город. Заплатили ему за нее десять франков.
- Господи! - молитвенно сложив руки, проговорила мама. - Приносили бы вы каждый день хоть по штуке... Меня бы это вполне устроило!
- Так дичь эта не только мечта охотника - ею бредят и домашние хозяйки! пошутил отец. - Не рассказывайте больше о королевских куропатках, милый Жюль: они мне всю ночь будут сниться, а моя женушка на них помешается!
- Не нравится мне только вот что, - сказала тетя Роза, - крестьяне говорят, будто здесь есть дикие кабаны.
- Правда? - встревожилась мама.
- Дикие кабаны? - улыбнулся дядя. - Да, есть и кабаны. Но не волнуйтесь, они сюда не заявятся! В самый разгар лета, когда ручьи у гряды Сент-Виктуар высыхают, кабаны спускаются на водопой к маленькой вымоине у Шелковичного источника, - есть только один такой в округе, который никогда не высыхает. В прошлом году сын нашего Франсуа, Батистен, убил там двух кабанов.
- Какой ужас! - вырвалось у мамы.
- Ничуть! - старался успокоить ее Жозеф. - Кабан не нападает на человека, наоборот - убегает, как только завидит, и подкрадываться к нему надо очень осторожно.
- Как к королевским куропаткам! - воскликнул Поль.
- Если только кабан не ранен, - заметил дядя.
- Вы думаете, он может убить человека?
- Разумеется, черрт возьми! У меня был товарищ - товарищ по охоте, звали его Мальбуске. Был он прежде лесорубом, но стал калекой из-за несчастного случая на работе.
- Как так - калекой? - удивился Поль.
- Одноруким. Поэтому он больше не мог работать топором, вот и стал браконьерствовать.
- Одной рукою? - спросил Поль.
- Ну да, одной рукою. И уверяю тебя, стрелял он метко. Каждый день приносил куропаток, кроликов, зайцев и продавал их потихоньку повару в замке. Так вот, в один прекрасный день Мальбуске встретился нос к носу с кабаном, не очень крупным - ровно семьдесят кило, мы потом его взвесили. Так вот, Мальбуске не устоял перед соблазном: выстрелил, причем попал, но у раненого кабана хватило сил вонзить в пего клыки, повалить наземь и разорвать на части. Да, на части, - повторил дядюшка. - Когда мы его нашли, то сначала увидели посреди тропинки зеленовато-желтую длинную веревку - наверно, метров в десять: это были кишки Мальбуске.
Мама и тетя Роза охнули - им стало не по себе, - а Поль захохотал и захлопал в ладоши.
- Жюль, - сказала тетя, - не рассказывал ты бы такие ужасы при детях.
- Напротив, - возразил отец (он всегда старался из всякого злоключения извлечь урок для окружающих), - это для них прекрасное руководство на будущее. Полезно знать, что кабан - опасное животное. Итак, дети, если вдруг чудом увидите кабана, немедленно забирайтесь на ближайшее дерево.
- Жозеф, - взмолилась мама, - обещай, что ты тоже залезешь на дерево и притом ни разу не выстрелишь!
- Хорош был бы он в этаком виде! - воскликнул дядя. - Полно, вспомните, что у Мальбуске не было крупной дроби. Но у нас-то она есть!
Он принес из кухни горсть патронов и положил на стол.
- Они длиннее обычных, потому что я насыпал в них двойную порцию пороха. Такой заряд бьет зверя наповал! Но при одном условии, - добавил он, обращаясь к моему отцу, - стрелять под левую лопатку. Заметьте себе, Жозеф, я сказал: под левую!
Поль был озадачен;
