- Говорят? Скучно, говорят, - сказал Хоук.
- А ты что, по-ихнему разумеешь?
- Кое-как, да еще по-французски слегка. И на англо-китайском, - сказал Хоук. - Я ведь там служил.
- С французиками, - ухмыльнулся Рыжий.
- Угу.
- Слыхал, что бабы там...
- Даже круче Дорин, - сказал Хоук.
Как-то во время обеда, в конце первой недели существования в лагере, я обратился к Планту:
- А куда потом уезжают те, кого мы тренируем?
- Нашей силы? На постоянную работу в качестве охраны в 'транспеновские' филиалы, которые есть во всем мире.
- Охрана?
- Охрана, инструктаж.
- А что там за поместье, недалеко от речки? - спросил Хоук.
- Дом для руководящих работников, - ответил Плант. - Когда сюда приезжают мистер Костиган или его сьш, они останавливаются там.
- Так это Костигану все здесь принадлежит? - спросил я.
- Не только это. Еще много-много чего.
- И сейчас он тут?
- Нет, его сын. А в чем дело?
- Просто видели там кучу охраны, - сказал я. - Кроме того, хотелось бы взглянуть на мистера Костигана. Легендарная личность.
Плант кивнул:
- В эпоху коллективизма Джерри Костиган является обладателем крупнейшего личного состояния в мире.
- А как у него с душевным состоянием? - вставил Хоук.
Плант без улыбки покачал головой.
- Шутить тут не над чем, - сказал он. - Мистер Костиган не уступил свои позиции ни на йоту. Он - яркая индивидуальность в океане однообразия.
Хоук покивал и отпил глоток лимонада. Я нудно повторил:
- Легендарная личность.
- Когда сюда нагрянули правительственные чиновники и потребовали разрешить рабочим создать профсоюз, мистер Костиган сказал 'нет' и настоял на своем, - продолжил Плант. - Он уволил этих мерзавцев и нанял иностранных рабочих. Которые, кстати, благодарны ему за это. Но им нужна дисциплина. Ведь они не привыкли к нашим порядкам. Однако при правильном руководстве они справляются с работой без помощи всяких профсоюзных лидеров, вечно всем недовольных.
Официант убрал наши тарелки и налил кофе.
- Мистер Костиган идет верным путем. Не позволяет бизнесу чрезмерно разрастаться. Не заключает субподрядов. Ни от кого не зависит!
Он всегда руководствовался принципами, благодаря которым мы занимаем теперешнее положение. Сейчас засилье коллективизма, коллаборационизма и всяких комиссий и комитетов. Стараются влезть в любую щель, заразить чем только можно. Иностранные товары, иностранные идеи, решения разных комитетов, управления советов и союзов... - Плант отпил кофе. - Группы совместных социальных действий, классовых действий, действий в поддержку... И все хотят одного - чтобы нами управляла банда толстозадых гарвардских педерастов.
Хоук наклонился вперед. Лицо его выражало заинтересованность и расположение, а руки были кротко сложены на краю стола. Иногда он кивал. При желании Хоук может заинтересоваться даже философией журнала 'Плейбой'.
- Но мистер Костиган... - Плант глотнул еще кофе. Человек в белой куртке долил его чашку до верха. Плант отрывисто покачал головой: - Мистера Костигана голыми руками не возьмешь.
Он на попятную не пойдет. Он все делает по-своему. У него есть собственные рабочие, собственные вооруженные силы. Ему все это принадлежит, и он всем этим управляет.
- А вооруженные силы ему помогают, - сказал я.
- Совершенно верно. - На верхней губе мистера Планта заблестела полоска пота. - Совершенно верно. 'Транспен' является государством в государстве. Он самодостаточен. Самодостаточен. И когда все начнет рушиться, мы будем подготовлены.
Плант замолчал, взглянул на часы и приподнял брови.
- Однако я заговорился, - сказал он. - И боюсь, опоздаю.
Он залпом допил свой кофе и выбежал из столовой.
Официант бесстрастно убрал посуду.
33
ХОУК ПРОВОДИЛ МНОГО ВРЕМЕНИ СРЕДИ ВЬЕТНАМСКИХ рабочих. То, что это не соответствует каким-то правилам, значило для него столь же мало, как и то, что это может быть опасно. То есть ничего не значило. Когда-нибудь я точно выясню, что же имеет для Хоука значение. Наверное, я, Сьюзен.
Он сам. Больше мне ничего в голову не приходит. Я знаю его вот уже тридцать лет - это может показать, что он за человек. Или показать, насколько мощны мои умственные и аналитические способности. Хотя, быть может, для него просто больше ничего не существует... С другой стороны, с какой стати он проводит столько времени на корточках среди вьетнамских рабочих?..
Как-то вечером в баре 'Пекод-Хаус' я его об этом спросил.
- А вот с такой, - сказал он. - Я подготавливаю почву.
- Для восстания? - спросил я.
- Да, потому что оно нам понадобится.
Я кивнул. Мимо, с выпивкой в руках, слегка нахмурясь, пронеслась Дорин.
- Многие из них погибнут, - сказал я.
Хоук кивнул.
- Но если мы поведем себя правильно, то сможем добраться до Сьюзен, сказал я.
Хоук кивнул.
Я отпил пива из бутылки.
- А что случится с ними? - спросил я.
Хоук пожал плечами.
- Что сейчас с ними происходит?
Хоук снова пожал плечами.
Я покачал головой:
- Нет, давай выложим все начистоту. Мне плевать на то, что с ними будет, если с их помощью мы сможем вытащить Сьюзен.
Хоук кивнул.
Дорин промчалась в обратную сторону, таща на подносе пустые бутылки. Она все так же напряженно- сосредоточенно хмурилась. Хоук внимательно наблюдал за ней.
- Поставь себя на их место, - сказал он, не отрывая взгляда от Дорин, заказывающей выпивку в дальнем конце стойки, - и подумай, что лучше: жить так, как они живут сейчас, или же с боем вырваться на свободу.
Бармен поставил шесть бутылок пива 'Пабст Блю Риббон' с длинными горлышками на поднос к Дорин, звякнул кассовым аппаратом, положил чек рядом с бутылками, и Дорин пронеслась мимо нас к большому круглому столу.
Из уголка рта у нее высунулся кончик языка.
- Пожалуй, - сказал я. Глотнул пива, приложив горлышко бутылки к нижней губе, а затем медленно опустив его вниз. - Давай попробуем дать им шанс. Но если у них все завершится слишком быстро, мы не сможем добраться до Сьюзен. Нужно завязать настоящую битву. То есть посеять панику и ввергнуть лагерь в настоящий хаос.
- Или постараться выиграть бой, - добавил Хоук.
