Я было поднес бутылку к губам, но остановился и опустил ее. Взглянул на Хоука. Он ухмыльнулся, и я почувствовал, как меня начинает разбирать. Мы смотрели друг на друга, и наши улыбки ширились и ширились.
- Они могут захватить завод, - сказал я.
- Угу.
- У 'Транспена' хорошая огневая мощь.
- Зато у гнусавых[Так американцы называли вьетнамцев во время войны. ] есть мы.
- Они загнаны в угол.
- Лады, босс, - сказал Хоук. - Я обрисую картину в общем, а ты отработаешь детали. То есть - как мы все провернем.
Снова проскакала Дорин: лоб ее вспотел.
- Чeрт побери, - воскликнул я, - ты совершенно прав. Она прекрасна.
Хоук жестом показал бармену, чтобы тот прислал еще пару пива.
- И с каждым днем становится все красивее и красивее, - хмыкнул он. Но это не ответ на мой вопрос.
- Все, - сказал я. - Давай к делу. Они готовы выступить?
- Да, - подтвердил Хоук. - Еще как. Мне даже приходится их сдерживать.
- Главный есть?
- Кай, - сказал Хоук.
- Он может ими управлять?
-Да.
- Ты можешь управлять им?
- В какой-то степени.
- Могу я с ним переговорить?
- Конечно. - Не думаю, что подразделение наемников является настоящей помехой нашему плану. Конечно, у них есть и припрятанные пистолеты, и собственные ножи. Но все оружие, принадлежащее компании, каждую ночь запирают в арсенале.
- Значит, надо захватить арсенал, - сказал Хоук.
- Да. А для этого нужно устранить охрану.
- Гнусавых больше, чем охранников. Количественный перевес.
- Значит, если мы захватим арсенал и дадим оружие
- Можно выиграть войну, - сказал Хоук.
- Можно. Нам с тобой придется заняться костигановскими телохранителями.
- И Костиганом.
Я вытащил из кармана пятидолларовую бумажку и оставил ее на стойке: Хочу пройтись. Во время ходьбы лучше думается.
- Присоединяюсь, - сказал Хоук. - Ничто так не бодрит, как хорошая вечерняя прогулка.
- В Пекоде, штат Коннектикут, с ней не сравнится ничто...
- Кроме Дорин, - сказал Хоук.
- Ты прав, - согласился я.
34
КАЙ с ВИДУ НАПОМШАЛ ЛЮБЕЗНУЮ ЗМЕЮ, он БЫЛ СТРОЕН, двигался легко, без напряжения, лицо было гладким, без морщин. Часто улыбался, но в улыбке проскальзывала смертельная опасность. Он сидел у костра под навесом, и чувствовалось, как его тонкие мышцы подрагивают с ленивой силой. Черные волосы отросли почти до плеч, а с кончиков рта свисали длинные усы. Вокруг на границе света и тени притаились неподвижные фигуры двадцати или тридцати сидящих вьетнамцев. Кай разговаривал с Хоуком на быстрой смеси вьетнамского, французского и пиджина [Англо-китайский жаргон. ]. Хоук кивал и отвечал на том же.
Ночь была теплая, но огонь беспрестанно поддерживали. Над углями был подвешен металлический горшок. Запах в рабочем поселке никак не ассоциировался с Америкой. Это был запах иных трав и иной пищи из иной страны. Запах иных людей, запах иной культуры. Видимо, для вьетнамцев так же пахнет наша страна.
- Он говорит, что их набрали из лагерей беженцев в Таиланде. Говорит, угрожали: будете бунтовать - отправитесь обратно во Вьетнам.
- Скажи ему, что это неправда, - сказал я.
- Уже сказал, - откликнулся Хоук. - Но он не верит.
- А мне поверит?
- Т белый.
- А-а, - сказал я.
- Он говорит, что солдаты с шоколадной кожей не имеют власти. И хочет обо всем услышать от тебя.
- А что случится, если их отправят обратно во Вьетнам?
- Кай работал с американцами на подавлении мятежей, - сказал Хоук. - В спецподразделении. Выискивали и убивали коммунистических гадюк. Но однажды коммунистические гадюки бросились в наступление, и они принялись драться друг с другом за места в вертолетах. Он говорит, что коммунисты разложат его на земле и сквозь его тело будут прорастать бамбуковые ростки. Он говорит, у большинства рабочих здесь те же самые проблемы.
- А какого цвета был человек, взявший его работать в спецподразделение? - спросил я.
Хоук ухмыльнулся. Сказал что-то Каю. Кай ответил, взглянул на меня, кивнул и улыбнулся.
- Какой-то белый майор записал его в подразделение. Сказал, что им же будет лучше, если янки прогонят коммуняк. Сказал, на нас, янки, можете положиться.
- Вот и доверяй нам, белым, после этого, - сказал я.
Хоук перевел. Кай ответил.
- В переводу твои слова звучат не так красиво, - сказал Хоук, - но он говорит, что понял смысл.
- Ему придется доверять и тебе и мне или не доверять нам обоим. Я не знаю способа уверить его в том, что мы вдруг не отвалим и не бросим его одного удерживать тигра за хвост. А ведь на самом деле мы так и поступим.
- Точно, - сказал Хоук.
И принялся толковать с Каем.
Вьетнамец кивнул и что-то коротко ответил, Хоук сказал еще что-то, а Кай все кивал, но потом выпрямился и взглянул на меня. Никто из окружавших нас не произнес ни слова. Никто не пошевелился. Все молча курили.
- Я объяснил ему, чего мы добиваемся, - сказал Хоук. - Объяснил, что нас поддерживает федеральное управление. Сказал, что им предстоит разнести это местечко по кусочкам, чтобы мы смогли добраться до Сьюзен.
- И что он ответил?
- Ответил вьетнамским эквивалентом нашего 'ага'.
Я оглядел ясный круг, очерчиваемый отблесками пламени, и затененные лица этих далеких, непонятных людей. Людей, которых десятилетиями убивали, предавали, использовали в целях, до которых им не было никакого дела. И вдруг я заметил, что сидят эти странные люди так, чтобы закрывать своими спинами нас с Хоуком от глаз вездесущей 'транспеновской' охраны.
- Я думаю так, - сказал я, обращаясь прямо к Каю. Через пару предложений я останавливался, и Хоук переводил. - Вы прибыли в страну нелегально, и если вас поймают, то вышлют из страны. А вас скорее всего поймают, если вы сбежите отсюда. Но я считаю, что, даже если депортация произойдет, вы будете высланы в лагерь беженцев, а не во Вьетнам. - От долгого сидения на корточках у меня затекли ноги. - Мы поговорим о вас с Айвзом, и он станет убеждать нас в том, что вы не будете высланы. Это может быть как правдой, так и неправдой. Он может выполнить свое обещание похлопотать за вас или не выполнить его.
Я подождал, пока Хоук переведет.
- Но, - сказал я, - я практически на сто процентов могу вам гарантировать, что, когда 'Транспен' поймет, что вы здесь больше не нужны, вам придется пережить нечто похуже того, что мы вам предлагаем.
