* Набережная, где находится французское Министерство иностранных
дел.
- А я думал, что ты занят только по вечерам.
- Обычно. - Беппо разделся, и Герберт увидел у него на руке татуировку: хорошенькая русалочка обвивала якорь. - Это очень кстати, улыбнулся официант, пританцовывая на одной ноге и никак не попадая другой в штанину. - Всегда лучше, если в зале кто-то есть. Одинокие посетители не так бросаются в глаза.
- Но Жюля-то у вас всякий знает. Он же завсегдатай.
- Да. Король рулетки! И все же лучше, когда есть посторонние.
- Смотря какие! - усмехнулся Герберт.
- Это верно, - Беппо надел черную бабочку. - Но осторожность никогда не вредит.
- Постой! - спохватился вдруг Герберт. - Ты хочешь, чтобы мы встретились с Жюлем в зале?
- Ты что? - Беппо покосился на серенький костюмчик Герберта. Брюки основательно измялись. Мокрые манжеты были забрызганы грязью. - В таком-то виде? У нас, братец, как минимум, нужен смокинг. Даже днем.
- А ты, я погляжу, заделался снобом!
- Что делать? - пожал плечами Беппо. - Работа есть работа. И она мне нравится.
- Так как же я встречусь с Жюлем?
- Часа через два я тебя выпущу. На заднем дворе будет стоять его машина. Ты ляжешь на заднее сиденье и дождешься его. Он отвезет тебя в Париж. По дороге получишь от него все, что надо.
- Сложно придумано.
- Конечно, можно бы проще, - Беппо оглядел себя в ржавое, облупленное зеркало и, видимо, остался доволен. - Но так захотел Жюль. Слишком уж он заметен.
- Ну, если ему так удобнее...
- Да, Герберт, мы тоже так решили. Жюль - ценный работник. Он вхож в самые высокопоставленные круги. Его пера побаиваются даже некоторые министры.
- Ну, положим, французским товарищам от него тоже достается.
- Конспирация. Это необходимо.
- А рулетка? Это тоже конспирация?
- Конечно... Я понимаю тебя, Герберт, мне тоже кажется, что Жюль и в самом деле игрок. Иногда он приезжает сюда днем, вот как сегодня пообедать. В перерывах между блюдами достает свой блокнот и начинает что-то записывать, высчитывать. У него есть система, Герберт, а это значит, что он профессиональный игрок.
- Кто знает, - Герберт встал и раскрыл одностворчатое оконце. В каморке запахло умытой дождем зеленью и мокрой землей. - Rien ne va plus. Это тоже может быть прикрытием, Беппо. - Faites vos jeux*. Вы его спрашивали?
_______________
* Ставок больше нет... Делайте ставки (фр.).
- Конечно. Но, понимаешь, как-то не совсем всерьез. То есть, конечно, мы спрашивали очень серьезно, но звучало это как шутка. Не удивительно, что он в ответ тоже отшучивался... Ведь что там ни говори, а его страсть, действительная или притворная, очень удобна для встреч со мной. Все-таки наше заведение - идеальное место для подобных операций.
- Все верно, Беппо, все очень правильно. Жюль - ценный для нас товарищ. И он не виноват, что вышел из совсем другой, чуждой нам среды. Он предан делу - и это главное... Но понимаешь, Беппо, ты давно не был на родине и смотришь на все несколько иначе, чем я. Пока здесь все благополучно и тому же Жюлю, даже в случае разоблачения, ничего страшного не угрожает, с ним можно работать. Но если...
- Я понимаю тебя, Герберт. Напрасно ты думаешь, что я не понимаю. Только ведь и в самых страшных условиях такие ребята, как Жюль, не подводили. Мы проверяли после провалов твою цепь. Только один не выдержал. Между прочим, рабочий-металлист, крепкий, казалось, парень. К счастью, он знал очень мало, но всех, кого знал, выдал. Не выдержал пыток. Мы не можем знать, кто из нас как себя поведет.
- Ладно. Не будем об этом... Вернемся к делу. Мне не очень нравится план Жюля. Его роскошная 'испано-сюиза' слишком бросается в глаза. Ее знает каждый парижский ажан, а мне бы не хотелось привести за собой к товарищу Вальтеру хвост. Может быть, в сюрте и не догадываются о связях Жюля с нами, но блестящие люди всегда на виду. Полиция испытывает к ним то ли недоверие, то ли непреодолимый интерес. Журналисты, понимаешь, министры, кинозвезды, профессиональные игроки - все это попахивает. Пусть сладко, но все же попахивает. А полицию, особенно тайную, тянет на запашок, очень тянет. Недаром именно в этой среде полным-полно международных шпионов.
- Ты дал очень ценный классовый анализ, Герберт, - с едва уловимой иронией сказал Беппо. - Не думаю, что для наших он окажется такой уж новостью, но я доведу до их сведения твою, так сказать, оценку. Что же касается 'испано-сюизы', то ее сегодня не будет. Жюль приедет в спортивном автомобиле своего близкого приятеля. Тебя устраивает?
- Вполне.
- Мне пора накрывать стол. Принести тебе чего-нибудь поесть?
- Я недавно позавтракал.
- Так ведь обедать тебе не придется. Проторчишь здесь еще часа два, как пить дать... Пользуйся случаем. Кухня превосходная и, главное, не будет стоить тебе ни сантима.
- Может, и вправду приобщиться к буржуазным удовольствиям? Что заказали господа французские дипломаты?
- Устрицы, креветки, консоме, петух в белом вине, салат, конечно...
- Вино?
- Разумеется. К обеду - шабли и пуйи, вечером - 'Дом Периньон' 1926 года.
- Ого! Шампанское... Надеются выиграть?
- Не думаю, - усмехнулся Беппо. - Просто к вечеру ожидаются дамы. Они, прогостят у нас до понедельника...
- Роскошная жизнь! Господа во фраках, дамы в вечерних туалетах от Баленсиаги, в драгоценностях от Картье... Будут хорошие чаевые, Беппо?
- Это уж как водится. Так что тебе принести?
- Может, креветок? - нерешительно спросил Герберт и почесал макушку.
- Розовых или серых? Серые сегодня будут получше...
- Нет, дай-ка мне, пожалуй, устриц! Я же никогда не пробовал устриц!
- Морен или белон? В это время белон нежнее.
- Вали белон! И сыр. Пон л'эвек у вас есть?
- Разумеется.
- Прекрасно. А еще я хочу хороший бифштекс с яйцом и пива.
- Этого мои гости не заказывали, - Беппо озабоченно покачал головой. - Но ничего, что-нибудь придумаем. Знаешь, я дам тебе попробовать фрамбуаз - старую малиновую наливку из подвалов принца Орлеанского.
- Потрясающе! - пробормотал Герберт и в ожидании грядущих роскошеств повалился на койку.
- Неизвестно, где ты будешь обедать завтра, - меланхолично заметил Беппо и, щелчком сбив с себя пылинку, повернулся к двери, которую закрыл за собой на ключ.
Герберт инстинктивно не любил, когда его запирали. Он поднялся, осторожно пробрался к окошку и глянул вниз: прыгать было невысоко.
В искрящейся мокрой траве звенели цикады. В холодной синеве обновленного неба носились стрижи. От земли, горячей и влажной, как свежевыпеченный хлеб, поднимался пар.
Герберт подумал, что, может быть, завтра ему придется лежать в такой же мокрой траве, ожидая удобной минуты, чтобы перебежать через границу... И еще он представил себе, как хлопнет распоротый выстрелом воздух и он уткнется лицом в сырую и такую же пахучую землю.
Но мысль эта была мимолетна и не затронула сердца. Путь через Бельгию не грозил особыми осложнениями. Это наиболее удобный и надежный вариант. За исключением, конечно, последнего этапа. Но ведь не обязательно же ему спускаться по Рейну. Обстановка сама подскажет, как быть... Можно пробраться из Голландии морем. Уж что-что, а гамбургский порт он знает как свои пять пальцев. Стоит
