вода приобрела нежный запах ночной фиалки. Затем доктор Керстен, его личный доверенный массажист, мастерски избавил его от последних следов усталости, влил в его тело новый запас бодрости. Весело насвистывая арию Жермона, Гиммлер надел белый парадный мундир и поспешил в сад, где его уже ожидали гостеприимные супруги.
Повернув соломенные кресла в сторону моря, они любовались закатом. Огромный солнечный шар, уже остывший до красноты, медленно тонул в неотличимой от неба сизой воде. Тихий ветер чуть покачивал колючие лапы сосен. Прыгали ручные белочки. Благоухал жасмин. На куртинах, декорированных кусками гранита, мохом и папоротником, тревожным огнем распускался шиповник. Это было поистине очаровательно: жасмин и шиповник. Никаких садовых цветов, вычурных, декадентских.
Вкус у фрау Гейдрих был, безусловно, изысканный, утонченный. Это еще больше поднимало группенфюрера в глазах шефа. Под стать всему было и вино. Длинные зеленые бутылки, залитые воском. И никаких этикеток! Только выцветшие чернила на пожелтевших полосках бумаги. Рейхсфюрер едва разобрал надписи: 'Иоганнесбергер Лангенберга, виноградников Мумма' и 'Форстериезутенгартен 1915 год'. Это ничего не говорило рейхсфюреру, но то, что вина тонкие и старые, он понял. Особенно понравилось ему название 'Форстериезутенгартен'. Он даже спросил, не связано ли это с иезуитами.
- Да, рейхсфюрер, - Гейдрих наклонил голову. - Вино из подвалов отца-провинциала ордена Иисуса в немецких землях.
- А где сам отец-провинциал? - осведомился Гиммлер, разглядывая на свет почти бесцветное, с легким золотисто-зеленым оттенком вино.
- Некоторые деятели церкви не понимают целей национал-социализма, несколько неопределенно ответил Гейдрих, наполняя свой бокал. - У них будет, я думаю, время разобраться.
- Ах, вот как! - Гиммлер прекрасно понял своего группенфюрера. - С ними нам действительно не по пути. Но орден иезуитов накопил весьма ценный опыт, который может оказаться нам полезным.
- Я так и думал, что это вино будет вам приятно, - с тихой улыбкой Гейдрих прикрыл глаза. - Это в вашу честь, рейхсфюрер.
- Благодарю вас, господа, благодарю, друзья, - он поднял бокал, улыбнулся госпоже Гейдрих, повернул голову к Гейдриху. В стеклах его пенсне отразились слоистые синие сумерки и малиновая искорка солнца. - Вы угадали мои тайные симпатии и доставили мне большое удовольствие. Благодарю.
Он отпил глоток прохладного, с еле заметной терпкой горчинкой вина и промокнул губы салфеткой.
- Ваш муж умеет быть незаменимым даже в мелочах, - он вновь поднял бокал и склонил голову перед госпожой Гейдрих.
Она ответила ему милостивым, иначе он не мог определить этот жест, наклоном головы и прелестной улыбкой.
- А теперь, господа, до ужина я вынуждена оставить вас вдвоем, легко коснувшись тонкими пальцами плетеных спинок кресел, на которых сидели Гейдрих и его высокий гость, она церемонно присела и удалилась.
Гиммлер проводил ее умиленной улыбкой.
- У вас очаровательная жена, дорогой Гейдрих. Вам исключительно повезло... Как преломляются в народе последние события? Что говорят ваши сводки?
- Люди очень вовремя вспомнили, - Гейдрих усмехнулся, - про недавние бунты в штурмовых отрядах Берлина, Гамбурга, Франкфурта-на-Майне, Дрездена, Эссена, Дортмунда, Касселя, Кенигсберга и Фрайбурга. В народе говорят, что рыба тухнет с головы и что мелкие чистки результата не дали; зато теперь, когда голову срезали, воцарится порядок. В интеллигентских кругах, конечно, домыслы несколько ближе к истине. Но ничего определенного никто не знает. Как ни странно, даже в отрядах СС, непосредственно участвовавших в операции.
- Это не странно. Вы хорошо поработали, Гейдрих. Благодарю вас. Гиммлер поднял бокал. - Ваше здоровье.
- Моя честь в верности. Ваше здоровье, рейхсфюрер... Должен признать, что наиболее преуспело на ниве общественного мнения министерство пропаганды. Все в один голос говорят, что Гитлер убрал Рема после того, как застукал его на месте преступления с мальчиком.
- Воистину глас народа - глас божий, - холодно усмехнулся рейхсфюрер. - Фюрер доволен нами. Передаю вам радостную весть: он принял решение, учитывая огромные заслуги, выделить СС из состава штурмовых отрядов и объявить самостоятельным подразделением национал-социалистской партии.
Гейдрих разлил вино и встал с бокалом в руке.
- Хайль Гитлер, рейхсфюрер! Наконец-то.
- Хайль Гитлер! - Гиммлер тоже поднялся и чокнулся со своим ближайшим соратником. Хрустальное стекло отозвалось долгим печальным звоном. - Это еще не все. Отныне, дорогой друг, наше с вами общее детище будет официально именоваться секретной службой. Никаких больше служб 'информации и печати'! Забудем все эти 'ИЦ-Динст' и 'ПИ-Динст', и да здравствует СД! они молча чокнулись и залпом допили вино.
- СД оправдает доверие фюрера. - Гейдрих подождал, пока сядет шеф, и сел сам. - Мы воспринимаем счастливую весть как приказ к еще большей бдительности и беспощадности к врагам рейха.
- Верно. Работы будет много, группенфюрер. Очень много. Отныне на корпус СС возлагается проведение расовой политики. Планируются большие, далеко идущие акции. Мы, дорогой Гейдрих, должны быть особенно на высоте. Прежде всего надлежит усилить контроль за отбором наиболее расово полноценных членов партии в СС... Я всегда мечтал о создании правящей аристократии нордическо-германской расы, вы это знаете. Теперь мы приступаем к выведению такой расы. Отныне отбор в СС будем производить в строжайшем соответствии с требованиями евгеники. Вы можете возразить, дорогой Гейдрих, что так было всегда. Да, было. Но не секрет, что мы иногда делали послабления, особенно для 'старых борцов', чья кровь безупречна, но внешность или же рост по каким-то причинам отклоняются от желательного стереотипа. Отныне - никаких послаблений! Сначала строго проверять документы о расовой чистоте, затем антропологический отбор, и лишь после этого рассматривать все остальные качества кандидата. И никаких исключений! Протекции во внимание не принимать.
- Да, рейхсфюрер.
- Обеспечить полноценное расовое пополнение поможет наша сеть воспитательных учреждений, она будет расширена. Принимать туда нужно по тем же принципам. Особое значение я придаю системе массового воспроизводства высококачественных в расовом отношении детей. Очевидно, это невозможно в рамках традиционного брака. Но наша опытная организация 'Лебенсборн' накопила уже вполне достаточный опыт. Мы будем всячески содействовать появлению таких внебрачных младенцев. Организация возьмет на себя все расходы по их содержанию и воспитанию. Незамужним женщинам, выразившим желание стать матерями будущей расы господ, мы подберем первосортных производителей! Каждый эсэсовец будет считать для себя честью участвовать в этой кампании. Но мы отберем самых лучших.
- Понадобятся законодательные меры, рейхсфюрер. - Гейдрих радовался приподнятому настроению шефа и постарался поддержать беседу на столь излюбленную Гиммлером тему. Он знал, что рейхсфюрер давно лелеет мысль о государстве СС.
- Безусловно, дорогой Гейдрих. Нужен закон, обязывающий всех женщин до тридцати лет, безразлично - замужних или одиноких, подарить государству ребенка. В порядке подготовки такого закона я намереваюсь издать приказ, обязывающий каждого эсэсовца произвести на свет минимум одного потомка. Мы не должны уйти бесследно, Гейдрих. Не должны. Это диктуют нам интересы тысячелетнего рейха.
- По долгу службы, рейхсфюрер, мне известно, что ваши глубокие идеи разделяют многие национал- социалисты. Жена партайгеноссе Бормана, в частности, горячо ратует за официальное введение для расово высокоценных мужчин института побочных жен, - Гейдрих сохранял полнейшую серьезность. Желая подать пример другим, она готова терпеть побочную жену и у своего мужа.
- В самом деле? - оживился Гиммлер, мгновенно спускаясь с эмпиреев чистой теории на грешную землю. - Очень сознательная женщина. Очень. А какая она из себя?
- Страшна как смертный грех, рейхсфюрер.
- Ах вот оно что! Возможно, она хочет удержать таким путем мужа от развода? - улыбнулся Гиммлер, но через мгновение его лицо вновь стало невыразительным. - У этого человека далеко идущие цели. На своей сравнительно невысокой должности он сумел многого достичь.
