- Это было невыносимо, - с горячностью ответила Кэтрин. - Я ни разу не отказала ему, но совершенно его не удовлетворяла, и в конце концов он оставил меня в покое. Облегчение пришло, когда я забеременела. Мы заключили своего рода молчаливое соглашение и таким образом сохранили наш брак.
- Значит, вы знали о других женщинах и не ревновали?
- Ревновала? - Она мрачно улыбнулась. - Да я была им благодарна. Ведь это ужасно - постоянно чувствовать себя виноватой. Я делала все, что в моих силах, чтобы Колину и Эми было уютно в доме. Надо отдать должное Колину. Мы с дочерью всегда находили в нем поддержку, и он ни разу не упрекнул меня как женщину. Это неплохая сделка, правда. Колин, несмотря на свою беспечность, был хорошим мужем и отцом. Он не бросил нас, а меня всегда ограждал от дерзких посягательств мужчин. Никому и в голову не могло прийти, что наш брак не что иное, как фарс. Вы первый об этом узнали.
- Надо сказать, что создавшаяся ситуация вполне устраивала вашего мужа, - сухо произнес Майкл. - Колин был прирожденным волокитой и о лучшей жене и мечтать не мог. Красивая, покладистая, предмет зависти всех мужчин да к тому же не ревнивая. И если бы какая-нибудь из его любовниц вздумала приставать к нему с женитьбой, он всегда мог отказать ей под тем предлогом, что уже женат. Некоторые мужчины сочли бы подобную жизнь райской.
- Возможно, вы правы. Но факт остается фактом: это я виновата в том, что наш брак не удался. Я не могу быть женой. Ничьей.
Тем более мужчины, в которого влюблена.
- Теперь вы понимаете, почему я не могу выйти замуж ни за вас, ни за кого-либо другого. Вряд ли вас устроит жена, не способная исполнять свою основную обязанность.
- Пожалуй. Уж слишком сильно я вас хочу. И все же... И все же я женился бы на вас, - после некоторого колебания произнес Майкл, - если бы только вы приняли мое предложение.
- Вы шутите! - Кэтрин округлила глаза.
- Шучу? - Он коснулся ее лица. - Мне так хорошо с вами, Кэтрин. А что касается интимной близости, то эту проблему, надеюсь, мы попытались бы как-то решить к обоюдному удовольствию.
- Я просто мирилась с неверностью Колина, - сказала она, плотно сжав губы, - но ненавидела его измены. И не хочу испытывать все это снова.
- Я не имел в виду измены
Он легонько провел пальцами по ее уху и шее, и Кэтрин испытала море удовольствия.
- Интимная близость, как таковая, не единственный путь к наслаждению. Вы не холодны по своей природе и могли бы получать удовольствие другими способами. Надо только этому научиться.
- Не понимаю, о чем вы. - Кэтрин покраснела. - Я ничего не смыслю в сексе. Видимо, из-за своей патологии.
- Это дело поправимое. Что же до вашей патологии, то еще не известно, есть ли она у вас. Вы были молоды, неопытны, а ваш муж слишком напорист. Неудивительно, что он причинил вам боль.
Подыскивая нужные слова, Майкл с досадой покачал головой:
- В приличном обществе такие вопросы не обсуждают, вы, наверное, шокированы. Простите меня, но скажу вам без обиняков: напористость в сексе неприемлема, особенно для женщины. Она вызывает обратный результат. Страх перед болью может навсегда отбить охоту заниматься любовью.
- Это не совсем то, о чем вы говорите. Вы и представить себе не можете, какая это была боль, - произнесла Кэтрин.
- Возможно, - согласился Майкл. - Но если даже в свои шестнадцать вы были не вполне развиты, после родов все могло измениться. Вы же не пробовали больше заниматься любовью.
Это было потрясающее открытие с далеко идущими последствиями! Неужели она сможет отдаться мужчине и не испытывать боль? Сможет родить еще одного ребенка? Сможет быть нормальной? Как все?
- Насколько я поняла, есть только один способ проверить это, - с робкой надеждой сказала Кэтрин.
Прежде чем ответить, Майкл остановил на ней долгий, спокойный взгляд.
- Понимаю, как вам это трудно. Но может быть, все же попробуем?
- Легче отправиться на поле боя в разгар сражения, - ответила Кэтрин с нервным смешком. - Но, Боже мой, Майкл, мне так хочется верить, что вы правы, что я нормальная женщина и могу, как все, заниматься любовью.
Он снова взял ее за руку. Она опустила глаза и увидела едва заметный шрам от сабли, ощутила тепло его больших сильных пальцев. И сам он был таким большим и мужественным.
Эта мысль внезапно пробудила в ней воспоминание о том, как она, беспомощная, лежала, словно вещь, придавленная тяжестью огромного тела, не испытывая ничего, кроме боли и унижения. В отчаянии Кэтрин сжала свободную руку в кулак и впилась в нее зубами.
- Но... Я никак не могу побороть в себе страх.
- Это вполне естественно. Он накапливался годами и сразу не может пройти. Попробуйте испытать наслаждение каким-нибудь другим способом, их очень много, а самый примитивный оставим напоследок.
Она чувствовала себя, словно птенец, которому пришло время покинуть гнездо. Ему очень хочется полететь, но он боится, что подведут крылья, он упадет на землю и разобьется.
Видя нерешительность Кэтрин, Майкл нежно поцеловал ее запястье. Тепло его губ волной разлилось по телу, сердце Кэтрин учащенно забилось.
- Клянусь, я не сделаю ничего такого, что было бы вам неприятно, ласково произнес Майкл. - Если же что-то вам не понравится, вы можете в любой момент меня остановить. Доверьтесь же мне, Кэтрин, или я этого не стою?
Огонь его зеленых глаз растопил лед в самой глубине ее души. Мысль о том, что с самой первой их встречи Майкл хотел ее, но подавлял в себе это чувство, считая ее недоступной, потрясла Кэтрин.
Теперь все было по-другому. Он по-прежнему хотел ее, но не скрывал этого и пытался завоевать ее со всей нежностью и молчаливой страстью, на которую только способен мужчина. И Кэтрин поддалась искушению, словно летящая на огонь бабочка, готовая погибнуть ради минутного удовольствия.
- Я согласна, Майкл, - прошептала она едва слышно. - Делайте со мной что хотите.
Глава 27
В глазах Майкла появилась улыбка и разлилась по всему лицу.
- Я счастлив Кэтрин. Надеюсь, вы не пожалеете. Можем начать прямо сегодня ночью, чтобы вас не измучили сомнения. Вы готовы?
- Сегодня? - Она сразу напряглась.
- Но это же первый урок, - ободряюще произнес он. - Его можно прервать, как только вы пожелаете.
Майкл подхватил ее на руки и стал гладить по голове, покоившейся у него на плече.
- Это так успокаивает, - пробормотала Кэтрин, когда его сильные пальцы добрались до ее затылка.
- Приятно? Тогда я покажу вам, что такое массаж по-французски, - в раздумье произнес Майкл. - Для этого мне понадобится ваш чудесный розовый лосьон, который так вкусно пахнет, что хочется вас съесть. Вы разрешите взять его?
- Мой испанский лосьон? - удивилась Кэтрин.
Майкл весело расхохотался прямо ей в ухо.
- Думаете, я сумасшедший, да? Не беспокойтесь, уверен, вам это понравится. Мы превратим эту комнату в восхитительное прибежище греха, где нет места боли и страданиям. Прежде всего натопим так, чтобы можно было раздеться.
Он снова усадил Кэтрин в кресло, а сам подошел к камину.
- Снимите платье и завернитесь в покрывало. Распустите волосы, распорядился Майкл.
Недоумевая, Кэтрин сделала все, как он велел, и, когда, расчесав волосы, вышла из-за ширмы, завернутая в кусок ткани, которую достала из ящика с бельем, камин пылал вовсю, а напротив камина было устроено ложе из одеял. Майкл тоже переоделся в зеленый халат, стянутый на талии поясом. Сверху халат распахнулся, и видна была мускулистая грудь с завитками темных волос.
Кэтрин хорошо помнила тело Майкла с тех пор, как выхаживала его. Но тогда она не смела признаться себе в своих чувствах, он был для нее только пациентом, а сейчас не скрывала своего восхищения его
