Нил Аспиналл: «Я помню встречу „Битлз“ с Алленом Кляйном и Ли Истменом — кажется, она состоялась в „Дорчестере“. Кляйн и Истмен повздорили. Они недолюбливали друг друга и потому затеяли ссору. Решение так и не было принято».
Ринго: «Джон Истмен участвовал в ежедневных встречах, но мне и в голову не приходило, что он придет как-нибудь и скажет: «Ребята! Ну, что, за дело?»
Насчет того, кто должен управлять компанией «Эппл», у Пола было свое мнение, не такое, как у нас. Мы постоянно спорили с Полом. Мы, трое, возмущались: «Мы все идем этим путем — почему же ты не с нами?» Мне казалось, он пристрастен, потому что Истмены приходятся ему родственниками. Не будь Джон Истменом, разрешить затруднение было бы проще. Но положение осложнялось потому, что в деле были замешаны родственные узы».
Нил Аспиналл: «За несколько месяцев они уладили все разногласия и заключили предварительное соглашение (до официального контракта дело так и не дошло). Подписались трое: Джон, Джордж и Ринго, а Пол не стал. Наверно, в день подписания соглашения Пол еще не успел все обдумать. Он не понимал, к чему такая спешка».
Пол: «По-моему, Кляйн прекрасно умел убеждать людей. Обычно он спрашивал: «Чего вы хотите?» И ему отвечали: «Денег, и побольше…» — «Вы их получите!» Или, в случае с Йоко, речь шла о выставке: ей была нужна выставка, но с ее устройством возникли сложности. Думаю, Аллен Кляйн сказал: «Хорошо, вы ее получите. Выставка? Нет проблем!» В конце концов нам пришлось заплатить поровну за устройство ее выставки в Сиракузах, а ведь она даже не была членом группы. Вот чем занимался Аллен Кляйн. И действовал очень убедительно. Он был готов сделать все, что от него требовалось, если хотел произвести на кого-нибудь впечатление.
Я предложил в качестве юриста Ли Истмена, но они сказали: «Нет, он слишком расположен к тебе и предубежден против нас». Это я понимал, поэтому спросил его: «Если бы «Битлз» предложили вам такую работу, вы бы согласились?» И он ответил: «Знаете, пожалуй, да». Затем я снова поговорил с ребятами, прежде чем сделать Ли Истмену серьезное предложение, и они сказали: «Ни в коем случае: он относится к нам слишком предвзято». И они оказались правы, но он не взялся за это, и слава богу, потому что с ним все это превратилось бы черт знает во что.
Джон обратился к Кляйну, а Джордж и Ринго сказали: «Ладно, мы поддержим Джона». Я понял, что и от меня ждут того же самого, но я считал эту идею неудачной — вот и все. Встретившись с Миком Джаггером, я спросил его: «Что ты об этом думаешь?» Он ответил: «Все о'кей, если тебе по душе такие люди, как он». Он не стал переубеждать нас, и мы очутились в положении трое против одного.
По правилам «Битлз» от любого плана отказывались, если кто-нибудь из нас был с ним не согласен. Это демократичный подход, поэтому в ситуации трое против одного мы чувствовали себя неловко и в результате наделали много ошибок.
Помню, однажды вечером мы собрались на студии «Олимпик». Я думал, мы будем работать над «Abbey Road». Мы все пришли на запись, пришел и Аллен Кляйн. Остальные трое сказали: «Ты подпишешь контракт — Аллен должен показать его правлению». Я возразил: «Сегодня пятница. По субботам Аллен не работает, к тому же он сам себе хозяин. Он не входит ни в какое правление. Не беспокойтесь, это можно сделать и в понедельник. Давайте лучше займемся работой. Вы же не станете настаивать, чтобы я подписал контракт».
Но они продолжали наседать: «Ты увиливаешь? Он хочет двадцать процентов». Я сказал: «Объясните ему, что он сможет получить только пятнадцать процентов». Они насторожились: «К чему ты клонишь?» — «Я просто отстаиваю наши права; мы известная группа». Я точно помню, что я сказал: «Битлз» — известная группа. Он будет получать пятнадцать процентов». Но почему-то (думаю, он их околдовал) они твердили: «Нет, он должен получать двадцать процентов, он должен представить отчет правлению. Ты подпишешь его либо сейчас, либо никогда». И я сказал: «Значит, вот как? Сейчас подписывать его я не стану».
Начался спор, а потом все они уехали, оставив меня в студии. В дверь заглянул Стив Миллер: «Привет, как дела? Студия свободна?» Я ответил: «Похоже, да, приятель». Он спросил: «Ты не против, если мы займем ее?» В конце концов тем вечером я принял участие в записи его песни. Она называлась «My Dark Hour» («Мой мрачный час») — хорошая песня. Мы с ним записали ее вдвоем. Мне надо было что-то делать, заняться чем-нибудь, чтобы пережить случившееся.
Такие ссоры стали вспыхивать все чаще, и наконец Кляйн был принят на работу большинством голосов — трое против одного. Он получил двадцать процентов».
Дерек Тейлор: «Кляйн многим внушал робость, но не мне, потому что я встречал немало таких людей, как он, и мне казалось, что он уязвим. Познакомившись с Фрэнком Синатрой, я понял, что и он уязвим, — я видел, что он по-настоящему хочет нравиться людям. Я понимал, что и у Кляйна есть слабые места. Такое бывает иногда даже с сильными людьми.
Но осторожных людей ему не составляло труда запугать. Взгляд его маленьких глаз постоянно блуждал по сторонам. Аллен был родом из Нью-Джерси, принадлежал совсем к другой культуре. Мы, сотрудники «Эппл», которые знали «Битлз» уже несколько лет, считали, что можем справиться с чем угодно. «Ну и что, что у него скверная репутация! Нам необходим его опыт, а если нам что-то не понравится, мы стерпим».
Он сказал мне: «Говорят, что ты очень расточителен, что ты со всеми выпивками и вечеринками обходишься недешево, но, по-моему, это совсем не так». И я ответил: «Да, знаю. Мы не ездим в круизы и так далее. Больше всего денег уходит на виски, сигареты и пиво марки «Кроненбург».
Некоторые из «Битлз» очень быстро приняли его на работу. После того как Джон и Йоко провели с Кляйном вечер в «Дорчестере», Джон сказал: «Я намерен доверить ему все». Они навели справки у Донована, Джаггера, Микки Моуста и других, и они объяснили: «Отдыхать в его компании вам вряд ли захочется, но позаботиться о вас он сумеет».
Поэтому Джон, Джордж и, кажется, Ринго быстро договорились. Пол еще долго сопротивлялся и так и не согласился с ними, но все-таки подписал какую-то бумагу за восьмиугольным столом. Кажется, в тот момент был сделан снимок — одна из фотографий Терри Венейблза и Алана Шугара.
В то время в разгаре был мой судебный процесс с Ричардом Брэнсоном. Ричард был молодым сотрудником журнала «Student», который подал на меня в суд за то, что я не доставил ему то, что не передали мне Джон и Йоко, потому что у них возникли какие-то затруднения. Другими словами, я должен был взять у них какую-то вещь и отдать ее Брэнсону, но не смог, и за это с меня требовали десять тысяч фунтов стерлингов.
Джон сказал: «А, тот процесс с парнем из «Student»? Аллен займется им. Все будет в порядке. Мы все слишком многого боимся, а Кляйн поможет нам избавиться от опасений». Итак, среди нас появился очередной Мессия — он принес и облегчение, и новые опасения».
Нил Аспиналл: «Аллен Кляйн привел с собой своих людей и уволил много прежних сотрудников «Эппл». Это случилось не за один день, а за девять месяцев. К примеру, Аллен предпочитал сотрудничать с Лесом Перрином (пиаровцем из компании Аллена, который работал со множеством разных людей — с «Роллинг Стоунз» и другими представителями музыкального бизнеса), а не с собственным пресс- бюро «Эппл». Рон Кэсс (директор «Эппл Рекорде») ушел, Денис О'Делл (из «Эппл Филмз») ушел после «Let It Be», ушли Питер Эшер, Тони Брамуэлл, Джек Оливер. Это был не крутой поворот, а конец.
После его прихода в «Эппл» в компании все изменилось. Ситуация стала совершенно другой. Прежде всего, в ней не участвовал Пол. Происходящее его совершенно не устраивало. Но все-таки ребята приезжали в студию и записывали «Abbey Road» уже при Кляйне».
Джордж: «Приход Аллена Кляна в „Эппл“ напоминал сцену из „The Rutles“, где Рон Декляйн приходит в „Ратлз Корпорейшн“, а все выскакивают из окна. Одних сотрудников увольнял Аллен, другие сами убегали в страхе, а потом он брал на их место своих людей, которые вели дела так, как хотел Аллен».
Дерек Тейлор: «Аллен ввел новые порядки в «Эппл». Когда он был в городе, все ощущали его присутствие. Его кабинет находился прямо напротив моего, и это доказывает, каким ненормальным я был, поскольку продолжал работать, как прежде. Сейчас я бы этого не выдержал, я стал слишком нервозным. Но меня поддерживала уверенность, что, раз уж меня до сих пор не уволили, я должен выполнять еще одну функцию: символизировать прежние времена. Думаю, до сих пор существуют люди, старающиеся сохранять прежнюю атмосферу даже после того, как она рассеется, — этакие хранители
