время съемок. Это отличный урок. Он всегда повторял: «Все дело в твоих глазах, Ринг, в твоих глазах. Знаешь, на экране они будут просто огромными». Он классный парень, мы здорово повеселились.
Роман Джона с Йоко и мои съемки в фильме означали, что мы все были каждый сам по себе. Я уже говорил об этом: энергия «Битлз» иссякала. Мы привыкли использовать ее на тысячу процентов, а теперь она угасала. Мы все думали примерно одинаково: «О господи, неужели придется опять браться за дело? Делать все то же самое?» Мне хотелось одного, Джону — другого, Джорджу — еще чего-нибудь… У нас появились семьи. Энергия рассеивалась, потому что у нас были и другие дела».
Джордж: «Джону хотелось уехать и заняться авангардом или чем-нибудь еще, а мне — просто записать несколько песен. С другой стороны, Пол намеревался давать концерты вживую (так я думаю). Пока все мы были счастливы, думаю, Ринго хотел, чтобы все так и продолжалось, хотя ничто не сдерживало его, но, по-моему, ему казалось, что мы прекрасно ладим друг с другом, а ему среди нас нет места».
Нил Аспиналл: «Взаимные обвинения начались после появления Аллена Кляйна и того, что происходило с деньгами. Пол не желал, чтобы Аллен занимался его делами, поэтому работа продвигалась медленно».
Джон: «Все мы просто артисты, поэтому мы не умеем руководить и заботиться о себе. Четырем таким самолюбивым людям, как „Битлз“, нелегко подолгу быть вместе, но в первые годы у нас были общие цели — добиться успеха или покорить Америку. А к двадцати восьми или двадцати девяти годам мы начали задаваться вопросом: „Что дальше?“ Мы уже достигли цели. Наш талант развивался. Джордж вовсю писал песни, но выпустить собственный альбом не мог. Хорошо еще, что ему удавалось вставлять в наши общие альбомы песню-другую. Потом все мы увлеклись каждый своей музыкой, и наши пути разошлись» (71).
Пол: «Мы выступали перед пятьюдесятью шестью тысячами зрителей на стадионе „Шей“. После такого невольно начинаешь спрашивать себя: „Что еще ты можешь сделать? Разве что выступить перед пятьюдесятью семью тысячами человек?“ И ты начинаешь понимать, что тебе предстоит либо и дальше играть перед все большими и большими аудиториями и участвовать во все более крупных проектах, либо просто немного сбавить темп. Вот этим мы сейчас и занимаемся — сбавляем темп и ведем более нормальную жизнь» (69).
Ринго: «К тому времени Джон уже откололся от нас — еще в середине шестидесятых. Пол был трудоголиком, или битлоголиком. Поскольку мы с Джоном жили по соседству в Уэйбридже, мы часто собирались у него или у меня, отлично проводили время, предвкушая длинный, тихий день, а потом звонил телефон и в трубке слышался голос Пола: «Думаю, нам надо собраться на студии, ребята. Мы должны взяться за дело». — «Нет, не хочу я! Я хочу отдохнуть». Но Пол нажимал на нас, и мы приезжали.
К концу шестидесятых мы начали задумываться: «Ну и куда мы рвемся? Кому это надо?» Энтузиазм угасал. А Пол по-прежнему старался подхлестывать нас, как и сегодня. Такой уж он человек».
Ринго: «Это напоминало приближающийся развод. Развод обчно случается не вдруг. Проходят месяцы и годы, прежде чем наконец произносишь слова: «Давай расстанемся».
Мы ждали, что Пол женится на Джейн Эшер. Они были любовниками, долго встречались, их брак казался нам естественным событием. Не знаю, почему они в конце концов расстались. Надо спросить об этом у него или у нее — наверное, они скажут об этом что-нибудь поинтереснее».
Пол: «12 марта 1969 года я женился на Линде.
Мы познакомились задолго до этого. Мы встретились в ночном клубе, в котором я часто бывал, в «Bag O'Nails». Он располагался за «Либертиз». Я часто ходил в такие места, потому что мы заканчивали выступления и запись около одиннадцати вечера, когда все остальные заведения уже закрывались, вот нам и приходилось ходить либо в кабаре (обычно я бывал в «Голубом ангеле» или «Talk of the Town»), либо в клубы и дискотеки.
Мне нравился клуб «Bag O'Nails». Хотя он и не был самым популярным, там можно было встретить знакомых музыкантов, таких, как Пит Таунсенд, Зут Мани, Джорджи Фейм. И мы могли болтать до утра и пить.
Однажды ночью в клубе появилась Линда. Она приехала в Лондон, чтобы снять музыкантов для книги «Rock and Other Four Letter Words» («Рок и другие слова из четырех букв»). Она только что прилетела из Америки и уже сделала снимки «The Animals». Они вместе приехали в клуб: «Пойдемте выпьем где-нибудь и покурим».
Она сидела совсем рядом с Джорджи Феймом и его «Blue Flames», на бонго, помню, играл Спиди Экуэй. Я был их большим поклонником. А на Линду я сразу обратил внимание. Когда она собралась уходить, я встал и сказал: «Привет, мы не знакомы?» В общем, взял с места в карьер. Я продолжал: «Мы собираемся в соседний клуб, «Speakeasy». Хочешь с нами?» Если бы она отказалась, я бы на ней так и не женился. Но она согласилась. И мы отправились в клуб «Speakeasy», где впервые услышали «A Whiter Shade of Pale». Мы думали, это песня Стиви Уинвуда, но выяснилось, что ее исполняет группа со странным названием «Procol Harum».
Так прошла наша первая встреча, потом мы время от времени встречались, когда я бывал в Нью- Йорке или она приезжала в Лондон. Думаю, в жизни большинства мужчин наступает момент, когда они начинают думать: «Если я собираюсь когда-нибудь жениться, если я собираюсь остепениться, это именно тот самый момент». У меня стали все чаще появляться такие мысли, я мысленно перебирал всех знакомых девушек, гадал, с кем у меня может быть что-нибудь серьезное, и всегда останавливал выбор на Линде.
И я позвонил ей, предложил приехать, она приехала в Лондон, мы какое-то время были вместе, и о нас стали писать газеты. Она уже была однажды замужем, поэтому не стремилась к этому снова. Она колебалась, я настаивал. Я уверял: «На этот раз все будет хорошо». Она однажды уже обожглась, потому сомневалась, но в конце концов мы зарегистрировали наш брак в Мэрилибонском загсе.
Не помню, приглашал я ребят на свадьбу или нет. Может, и нет. Наверное, я все-таки скотина, — не знаю. Может, все дело было в том, что группа распадалась. Мы надоели друг другу. Мы перестали быть одним целым — вот в чем все дело. Если группа распадается, с этим ничего не поделаешь».
Нил Аспиналл: «На свадьбе Пола и Линды я не был, но потом они устроили ленч или чай в „Ритце“, на котором присутствовали только Пол, Линда, Мэл, Сюзи (моя жена) и я. Не припомню, чтобы там был кто-нибудь еще».
Джордж: «Я аккуратный человек. Я храню носки в ящике для носков, а наркотики — в укромном месте для наркотиков» (69).
«Они выбрали день свадьбы Пола, чтобы приехать ко мне с обыском, и из-за этого я до сих пор с трудом получаю американские визы.
Тот тип явился в мой дом с восемью другими полицейскими, одной женщиной из полиции и служебной собакой, которую, как выяснилось, зовут Йоги — думаю, из-за связи «Битлз» с Махариши. Наверное, это казалось им смешным.
Нас арестовали и увезли, с нас сняли отпечатки пальцев. В газетах все это было описано, как показ мод: «На Джордже был желтый костюм, а на его жене Патти…»
Дерек Тейлор: «Я был с Джорджем в офисе, когда нам позвонили по этому поводу. Это случилось в конце длинного рабочего дня. Патти позвонила и сказала: «Они здесь, законники здесь». И мы поняли, что делать. Мы позвонили адвокату из «Release» («Избавление», британская благотворительная, организация, оказывающая помощь наркоманам) Мартину Полдену. Дальше все было как обычно: он приехал в «Эппл», все мы отправились в лимузине в Эшер, где к тому времени уже обосновалась полиция, и я поручился за Джорджа и Патти. Их повезли в полицейский участок. Все мы были возмущены до глубины души, потому что это случилось в день свадьбы Пола, — замечательное поздравление! Полицейские иногда бывают на редкость милыми.
Джордж был спокоен. Джордж всегда спокоен. Иногда он ворчит, но не нервничает, а в тот вечер он был на редкость спокойным, хотя и возмущался. Он вошел в дом, оглядел всю эту компанию мужчин и одну женщину и произнес что-то вроде: «У птиц есть гнезда, у зверей — норы, а человеку негде преклонить голову». — «Вот как, сэр? К сожалению, это наша работа…» А потом начались обычные полицейские процедуры.
