Катруся. Ей кажется – идет она по жердочке, переброшенной через пропасть.
Штеккер, пригласив Катрусю присесть, вышел в приемную, запер наружную дверь и вернулся. Он присел на стул рядом с Катрусей и, пристально глядя на нее, спросил:
– Фрейлейн Кетхен, куда вы дели третий экземпляр оперативного сообщения?
В груди у Катруси похолодело. Она собрала все свои силы и проговорила запинаясь:
– Господин фельдфебель, как можно так шутить?! Мне известно, что такое секретные документы…
– Тем хуже, если вы понимаете, что такое секретные документы и как с ними надо обращаться. – Штеккер достал из стола тщательно разглаженные две копирки…
Катруся поняла – все пропало, но продолжала запираться:
– Копирки, наверное, слиплись… Я напечатала, как было сказано: два экземпляра.
– Не надо быть экспертом, – усмехнулся Штеккер, – чтобы видеть: отпечатки на одном листке не такие четкие, как на другом.
– Не понимаю, как это могло случиться… – растерянно произнесла Катруся после долгой паузы. Она уже ничего лучшего придумать не могла. Фельдфебель сейчас позвонит по телефону, примчатся гестаповцы, найдут эту бумажку, которая сейчас жжет ее, словно раскаленный уголь…
Поскорее избавиться от нас?! Бесполезно: в руках Штеккера вторая копирка. Выяснят ее знакомых. И наткнутся на Кремера. Боже мой, как только она раньше об этом не подумала?! Ведь ее рекомендовали коменданту по просьбе Карла Кремера…
Катрусе стало совсем плохо. Силы оставили ее. Дурная девчонка! Именно так и подумала о себе: «девчонка…» Провалить такое дело!… А ведь как ее строго предупреждали – для разведчика нет мелочей, думай обо всем, надо думать, над каждым шагом думать! А она… выбросила копирки в корзину и тут же забыла о них.
«Надо во что бы то ни стало предупредить Петра», – пришла отчаянная мысль. Отвлечь внимание фельдфебеля, потом три шага, и она в приемной. Захлопнуть за собой дверь и накинуть крючок. Сама спастись не сможет – Штеккер запер входную дверь, – но успеет позвонить Петру.
Катруся притворилась, что теряет сознание.
– Дайте мне воды, – попросила задыхаясь и, лишь только фельдфебель повернулся к ней спиной, метнулась к двери.
– Не выйдет, фрейлейн Кетхен, – преградил дорогу Штеккер. – Ведь крючок держится на честном слове…
Девушка, прикусив губу, с ненавистью смотрела на фельдфебеля.
– Что вам от меня нужно?!
Штеккер, глядя Катрусе в глаза, молча смял вторую копирку, бросил в пепельницу и поджег. Это было настолько неожиданно, что девушка совсем растерялась. Недоуменно смотрела, как извивался в огне черный комок копирки.
Скоро на дне пепельницы осталась маленькая горстка серого пепла. Штеккер сдул его и сказал:
– Вы должны быть осторожнее, фрейлейн Кетхен, и таких ошибок больше не допускать.
Катруся молчала. Что это? Изощренная провокация или неожиданная помощь?…
– Пока вы будете раздумывать над случившимся, я пойду пообедать. Сегодня я уже не буду. До завтра! – улыбнулся Штеккер и не спеша направился к выходу.
– Кто же вы?! – с запинкой спросила Катруся каким-то чужим голосом.
– Фельдфебель Штеккер, – остановился он у двери.
– Я не о том… Я хотела спросить: кто вы?… Ну… почему вы так поступили?
– Подумайте. Хорошенько подумайте. Иногда это необходимо…
Еще раз кивнул ей и вышел.
Катруся заправила в машинку чистый лист бумаги и долго сидела неподвижно. Было ясно одно: надо поскорее посоветоваться с Петром. Если это провокация, встреча с Кирилюком ничего не меняет – об их знакомстве все равно в гестапо известно. Набрала номер телефона Петра и условилась о встрече после работы.
Петро понял, что произошло что-то необычное, и решил выехать ей навстречу на автомашине. Выслушав сбивчивый рассказ Катри, сказал шоферу:
– Давай-ка, Федя, за город. Не гони очень – подумать надо…
Когда околица осталась позади, Петро попросил Катрусю:
– Покажи мне ту бумагу.
Катруся отвернулась и, покраснев от смущения, вытащила из-за лифа листок бумаги. Не оборачиваясь, передала Кирилюку.
– Можем ли мы быть уверены, что они не подсунули тебе фальшивку? – спросил он, внимательно прочитав копию донесения.
– Нет, не фальшивка, – решительно сказала девушка. – Как и в других, в нем подтверждаются некоторые мне известные факты, например, о передислокации в район Одессы вновь прибывшего танкового корпуса; сведения о количестве паровозов и вагонов на нашем узла тоже верные. Гестаповцы ведь не знают, что нам известно, а что – нет, и обязательно в чем-нибудь да ошиблись бы, фабрикуя фальшивку.
