– Давай здесь, – согласился второй. – Закурим?
Ульман приподнял голову. Вспыхнула спичка, на миг вырвав из темноты лицо под солдатской каской.
– Шарфюрер приказал патрулировать в этом районе, – снова начал тонкоголосый. – А здесь удобно устроить засаду.
– У тебя осталось что-нибудь во фляге? – оборвал его товарищ.
– Есть немного…
– Дай.
Ульман услышал, как солдат отвинчивает крышку. Показалось, что услышал даже, как забулькала водка.
– Оставь и мне, – сказал эсэсовец с тонким голосом.
Другой удовлетворенно крякнул и произнес:
– Посидим здесь. Лучшего места не найти.
Солдаты замолкли, лишь вспыхивала светлячком сигарета. Ульман осторожно пошевелился. Вот влипли в беду. Сейчас там, внизу, поднимут тревогу, начнут прочесывать кустарник… Надо же иметь такое цыганское счастье – натолкнуться на эсэсовский патруль в двух шагах от цели!
Ульман лежал в неудобной позе, подогнув под себя ноги, и слышал, как дышит за спиной Гибиш. Думал. В полукилометре отсюда, в пещере, ждут их четверо молодых сильных парней. Они уже приготовили рюкзаки со взрывчаткой и ждут, ждут… И не дождутся. Одни они не смогут пройти по подземным лабиринтам, и снова эшелоны с бензином ежедневно будут отправляться на фронт…
Ульман заскрипел зубами. Сколько сил затрачено, все так хорошо продумано, подготовлено – и такой неожиданный случай…
А в пещере ждут их. Постой, почему их? Им нужен только старый шахтер Гибиш, который знает дорогу к подземному заводу. Зачем им Ульман – разве что тащить рюкзак со взрывчаткой?
Ульман решил, что делать. Осторожно, не дыша, придвинулся к Гибишу, прошептал ему на ухо:
– Сейчас я отвлеку их на себя. А ты прорывайся – без тебя ребята не пройдут!
– Но… – начал было возражать Гибиш.
– Слушай маня, – оборвал его Ульман, – у нас это единственный шанс. Если останешься жив, расскажешь обо всем Марте и Горсту… – Горький клубок подкатился к горлу. – Рот Фронт!
Фридрих пополз между кустами, ощупывая перед собой землю, чтобы не хрустнула сухая случайная ветка.
Когда отполз до вершины холма, почувствовал, что на может шевельнуть и пальцем. Лишь кровь стучала в висках и пылало лицо. Рубаха прилипла к спине, пот стекал по щекам, жег поцарапанную кожу.
Ульман лег вверх лицом, раскинул руки и несколько секунд всматривался в звездное небо. Да, он в последний раз видит звезды. Только теперь заметил, какие они красивые – эти мерцающие вечные звезды. У него никогда не хватало времени, чтобы вот так полежать и полюбоваться на звезды. И сейчас нет времени… Там, за кустами – двое с автоматами, а в нескольких шагах от них – старый Людвиг.
Ульман чувствовал, что у него нет сил подняться… Кряхтя и охая, он все же поднялся. Странно, к нему сразу же вернулись силы. Пошел не прячась, наступил на ветку, и она громко треснула, будто кто-то выстрелил.
И сразу же – «Стой! Стреляю!…».
Пригнувшись, Ульман побежал, минуя высокие кусты и пробираясь сквозь заросли, которые достигали лишь пояса. Вдогонку застрочили из автоматов, закричали: «Стой!» И – топот тяжелых сапог.
Ульман метнулся в сторону – теперь нужно отвести их как можно дальше. Снова автоматная очередь… Ульман упал, больно ударившись, но сразу же поднялся и побежал дальше. А топот все ближе и ближе, и снова пули противно свистят над головой.
Господи, у него уже нет сил, и сердце вот-вот вырвется из груди…
И все же, Ульман бежал и бежал, а за ним, стреляя и ругаясь, гнались два эсэсовца. Они сбежали в ложбину, и Ульман из последних сил стал взбираться на противоположный склон… Теперь солдаты были совсем близко. Один из них приостановился, прицелился, послал длинную очередь.
Ульман почувствовал сильный удар в спину. Ноги подкосились, и он упал. Стало легче, не нужно было никуда бежать – сердце уже не вырывается из груди и дышать не так тяжело. Вот только боль под лопаткой, да и она проходит, приятная истома разливается по всему телу. И небо – все в больших, ярких звездах. Теперь он может не спешить и вволю любоваться звездным небом… Но почему оно падает на него? И все же хорошо – звездное небо и чистый морозный воздух, такой чистый, что умирать не хочется.
Неужели он видит звезды в последний раз?
Ульман еще слышал тяжелые шаги эсэсовцев совсем рядом. Значит, Гибиш прошел. Фридрих улыбнулся – так и лежал с ясной улыбкой на бледнеющем лице.
А Гибиш пробирался по узкой тропинке, и автоматные очереди все отдалялись от него. Вот раздалась длинная-длинная очередь, и все стихло. Гибиш остановился, обернулся и замер прислушиваясь. Но вокруг тишина, лишь ветер шелестит в кустах.
Гибиш вытянул шею. Нет – тихо. Стащил непослушной рукой картуз, постоял немного и двинулся сгорбившись. Шел, ни о чем не думая, ибо знал – нужно идти…
Ветров, услышав выстрелы, насторожился. Лежал возле выхода из пещеры, готовый резануть из автомата по черным кустам. Выстрелы отдалялись и наконец прекратились. Только теперь Ветров подумал:
