— Вопли… — прошептал через некоторе время Наверн Чудакулли.
— Но потом они завопили еще раз, через несколько секунд, — сказал лорд Ветинари.
— А потом еще через несколько секунд, — добавил Декан.
— А я думал, что вездескоп может видеть все, — произнес патриций, глядя на вспотевшего Думминга.
— Его кусочки как бы, эм, не очень надежны, когда они так далеко друг от друга, сэр, — сказал думминг. — Эх… А тут еще две тысячи миль да еще слоны… ах…
Вездескоп замерцал, но изображение быстро пропало.
— Этот Ринсвинд хороший волшебник, — сказал Профессор Беспредметных Высказываний. — Но особенно умен, но, знаете, мне никогда не нравились умники. Они переоценивают свои возможности, по моему.
Глаза думмина налились кровью.
— Может, стоит повесить где-нибудь в Университете табличку с его именем, — сказал Чудакулли. — Такую, поскромнее.
— Джентльмены, вы не забыли? — спросил лорд Ветинари. — Скоро может не быть Университета.
— А. Ну, значит, сэкономим.
— Алло? Алло? Есть кто?
В везедескопе показалось лицо, хоть и не четкое, но вполне узнаваемое.
— Капитан Моркоу? — зарычал Чудакулли. — Как вы починили эту хреновину?
— Я просто встал с нее, сэр.
— Вы в порядке? Мы слышали вопли! — признес Думминг.
— Это было, когда мы одарились о землю, сэр.
— Но вы кричали еще раз!
— Это, наверное, когда мы ударились о землю второй раз, сэр.
— А третий раз?
— Все то же, сэр. Можно сказать, что мы приземлялись… методом проб и ошибок.
— Где вы? — лорд Ветинари наклонился вперед.
— Тут, сэр. На луне. Господин Тупс был прав. Здесь есть воздух. Несколько разряжен, но вполне сгодится для дыхания.
— Как-как, господин Тупс оказался прав? — переспросил Чудакулли, сверля Думминга взглядом. — И как же это вы так хорошо сработали, господин Тупс?
— Я, эм… — Думминг почувствовал, что на него все смотрят. — Я… — он замолчал. — Удачная догадка, сэр.
Волшебники расслабились. Им не по душе приходилась одаренность, но удачные догадки — на них вся магия и держится.
— Молодец, парень, — кивнул Чудакулли, — И вытри лоб, господин Тупс, он тебя здорово выручил.
— Я позволил себе вольность попросить Ринсвинда сделать картинку того, как я устанавливаю флаг Анк-Морпорка и заявляю права на луну от имени всех наций Диска, ваша светлость, — продолжил Моркоу.
— Очень… патриотично, — сказал лорд Ветинари. — Я им всем скажу.
— Однако я не могу показать вам это через вездескоп, потому что вскоре после этого что-то съело флаг. Тут все совсем не такое, как мы ожидали, сэр. Определенно, это были драконы. Ринсвинд это заметил. Но они напоминали болотных дракончиков так же, как борзая напоминает таких маленьких необычных собачек, которые все время тявкают и носят клички, перегруженые «з» и «кс».
У них были гладкие, лоснящиеся тела, конечности длиннее, чем у болотных собратьев, и они были такого серебряного цвета, что казались лунным светом, обретшим форму.
И… они извергали пламя. Но оно было не тем, которое Ринсвинд до сих пор ассоциировал с драконьим.
Странность заключалась в том, что, как сказал Леонард, стоит вам перестать смеяться над самой идеей, как она тут же приобретает смысл. Для летающего создания очень глупо иметь оружие, которое stopped it dead in midair, for example.
Драконы всевозможных размеров окружили Змея, рассматривая его с оленьей любознательностью. Иногда один или два попадали в воздушное пространство и издавали рев, но прочие приземлялись. Они разглядывали экипаж Змея с таким видом, словно ожидали, что они начнут показывать фокусы или сделают важное объявление.
Здесь была и зелень, правда, серебряного цвета. Лунная растительность покрывала большую часть поверхности. Своим третьим прыжком и долгим торможением Змей оставил в ней ощутимый след. Листья были…
— Успокойся, слышишь? — внимание Ринсвинда было обращено на вырывающегося Библиотекаря; когда бинтуешь голову орангутану, саме главное — вовремя остановиться. — Ты сам виноват, — сказал он. — Я предупреждал. Маленькими шажками, я сказал. А не огромными скачками.
Моркоу и Леонард скакали вокруг Змея.
— Едва ли он поврежден, — сказал изобретатель, спустившись вниз. — В целом корабль пережил катастрофу на удивление хорошо. И мы медленно поднимаемся вверх. С учетом… этой легкости, нам должно быть довольно легко сняться прочь, только есть одна маленькая проблемка… Кыш, кыш!
Он замахал на маленького серебряного дракончика, который фыркнул на Змея, выдав вертикальную полоску голубого пламени.
— Нам нечем накормить этих дракочиков, — сказал Ринсвинд. — Я уже посмотрел. Топливный отсек раскрылся, когда мы приземлились в первый раз.
— Может, накормить их этими серебряными растениями? — предложил Моркоу. — Здешних, кажется, они устраивают.
— Разве они не великолепны? — сказал Леонард, глядя на пролетавшую над его головой стайку.
Они проследили за полетом взглядом, а затем уставились на представший вид. Наверное, нет границ тому, как часто можно изумляться знакомому виду.
Луна восходила над миром, и головы слонов заполнили полнеба.
Они были… просто большими. Слишком большими, чтобы их можно было описать.
В полном молчании четверо путешественников взобрались на маленький холм, чтобы разглядеть все лучше, и в тишине стояли некоторое время. Темные глаза размером с океан смотрели на них. Гигантские серпы из слоновой кости затмили звезды.
Тишину нарушал только свист и шелчки, с которыми бесенок в иконографе рисовал картинку за картинкой.
Космос не был большим. Его тут не было. Он был ничем, и следовательно, как думал Ринсвинд, нечего его и покорять. Но мир был велик, и слоны огромны.
— Чей же он? — через некоторое время спросил Леонард.
— Не знаю, — ответил Моркоу. — Знаете, раньше я в это не верил. Ну… про черепаху, и слонов, и все такое. А когда я это увидел, то почувствовал, что очень… очень…
— В панике? — предложил Ринсвинд.
— Нет.
— Расстроен?
— Нет.
— Слегка напуган?
— Нет.
За Краем показались континенты, скрытые круговоротами белых облаков.
— Знаете… отсюда, сверху… совсем незаметны границы между народами, — с тоской сказал Моркоу.
— Это плохо? — спросил Леонард. — Думаю, это вполне поправимо.
— Например, огромные, прямо таки гигантские строения вдоль границ, — предложил Ринсвинд, —
