Кто к нам с мечом

облилась горячим кофе, поданным ей в этом ресторане по её же заказу. Женщина утверждала, что её никто не предупредил о недопустимости поливания себя горячим кофе. Ей не предоставили инструкцию.

— К чему вы это, истец?

— Я это к тому, ваша честь, что я понятия не имею о порче картона под дождём.

— Но вы же сами сказали, что дождь уничтожит ваше транспортное средство.

— Это да, однако мой прогноз и мои знания никак не связаны.

— Как прогноз может быть не связан со знаниями? Зачем же вы тогда его делаете?

— Господин судья, вам наверно попадались на глаза прогнозы астрологов. Ни один из них ведь не может доказать, что его прогнозы опираются хоть на какое-то научное знание, но никто ведь не мешает им делать прогнозы.

Судья замахал руками.

— Очень хорошо, господин Хайднагер, отныне вы можете делать прогнозы без знаний.

— Так вот, как я уже говорил, я понятия не имею о порче картона под дождём. В инструкции к коробкам это было не написано.

— Тогда подавайте в суд на изготовителя автомобиля! — не выдержав заорал господин Пуаре. — Это он сделал автомобиль из неподходящих материалов. А от нашей компании отстаньте, наконец!

— Дело в том, ваша честь, что на изготовителя я уже подавал в суд по поводу отсутствия инструкции, но мы с ним решили дела полюбовно.

— И кто же изготовитель? — спросил судья, подозревая неладное.

— Я, ваша честь. Однако после выплаты мне страховки, я готов судиться со страховой компании уже от имени изготовителя.

У судьи задёргался глаз. Однако от такого сильного всплеска эмоций в голову ему пришла спасительная мысль.

— Истец, вы сказали, что принесли ответчику все документы. Но как вы умудрились зарегистрировать машину? Это же — груда коробок.

— Ваша честь, в который раз вы оскорбляете мои чувства.

— Прошу прощения, истец, но всё-таки, каким образом?

— Очень просто, ваша честь. Я добился этого права через суд.

— Мой бог, если вы уже однажды доказали, что ваш автомобиль — это автомобиль, причём, доказали в суде, зачем вы доказываете это ещё раз?

— Ваша честь, я делаю это с целью распространения знаний. Дело в том, что в нашей стране дискриминируются владельцы картонных автомобилей, и я считаю своим долгом как можно чаще и подробнее рассказывать о…

— Хватит! Хватит, господин Хайднагер. Я всё понял. Больше вопросов по этому поводу не имею. Адвокат ответчика может продолжать.

— Из сказанного следует, — пробурчал господин Тромп, — что первое наше предупреждение утратило смысл. Истец, получается, не знает, что картон портится под дождём. Хотя, конечно, на самом деле он знает…

— Ваша честь, та женщина, она наверно ведь тоже на самом деле знала, что горячий кофе обжигает, — встрял Эрни.

— Оставьте это, господин Хайднагер. Я уже принял к сведению. Пусть говорит дальше.

— Так вот, — угрожающе прорычал господин Тромп, — если он не знает, то я ему об этом сообщаю. Картон портится под дождём, господин Хайднагер.

— Извините, но я уже про это забыл, — радостно сказал Хайднагер, — память, знаете ли, подводит.

— Если вы забыли об этом, то это ваша проблема!

— Сдаётся мне, господин Тромп, что вы не уважаете права инвалидов.

— Какой вы, к чёрту, инвалид?

— Не оскорбляйте меня, у меня справка есть, господин Тромп. Вот, смотрите, тут написано: «клиника Параплазмиальной Нанохиругрии подтверждает, что господин Эрни Хайднагер имеет проблемы с памятью».

— Какая клиника? — переспросил судья.

— Параплазмиальной Нанохирургии.

— Что-то не слышал о такой.

— Она недавно открылась, ваша честь. Позавчера.

— Где, позвольте поинтересоваться?

— Тополиная улица, двенадцать.

— Но это же ваш адрес! Скажите, господин Хайднагер, а кто владелец этой клиники?

— Моя жена.

— Она у вас врач?

— Нет, что вы, ваша честь, она — народная целительница. Сначала ей, конечно, не разрешили открывать клинику, однако через суд удалось доказать, что прописываемые ей лекарства абсолютно безвредны. Точнее, это даже не лекарства, а биодобавки, гомеопатические средства и заговорённая дистиллированная вода. Она, кстати, не вреднее обычной. Эти средства даже в аптеках продаются. Кроме того, моя жена владеет средствами энергетической диагностикой, как неожиданно оказалось, поэтому…

— Диагноз постановляю считать верным, — вздохнул судья.

— Тогда пункт номер два, — рявкнул господин Тромп, — поскольку машина до стихийного бедствия, которое ещё не произошло, каталась только под горку, то после ремонта мы будем настаивать, чтобы она каталась аналогично. Этому мерзавцу не удастся поставить на неё современный мотор и выставить нам счёт за ремонт.

— Ваша честь, — вставил Эрни, — дело в том, что ремонтная мастерская вряд ли сможет предоставить мне ровно тот мотор, который стоял в моём автомобиле до предполагаемого стихийного бедствия. Это — эксклюзивная разработка. Единственный экземпляр. Поэтому по закону я буду требовать аналогичный. Такой, чтобы моя машина как и раньше могла ездить со скоростью двести километров в час.

— Что?!! — просипел судья, — вы же говорили, что вашу машину надо толкать, чтобы она ехала. Какой мотор?

— Ваша честь, я не говорил, что её надо толкать, я говорил, что её можно толкать. Можно толкать, а можно и не толкать. Однако я готов вам продемонстрировать видеозапись, на которой запечатлён мой автомобиль в движении.

— Протестую, ваша честь.

— Протест отклонён. Демонстрируйте.

Эрни второй раз подошёл к проектору и запустил видеозапись. Эта видеозапись повергла судью в ещё больший шок, нежели фотография автомобиля Эрни.

— Истец, это ни в какие ворота не лезет. Вы показали нам статичную картинку, по которой пронёсся наложенный на неё ваш автомобиль. Это — видеомонтаж.

— Возражаю, ваша честь. Это не видеомонтаж. Это — документальное авторское кино. Вы знаете, я был на одном слушании, и там признали, что такое кино тоже имеет право на жизнь. Теперь оно считается документальным. Документальный андерграунд. Да. Альтернатива.

— Но это же — монтаж!

— Ваша честь, это — моё видение мира. Если ваше видение отличается от моего, то не надо в этом упрекать меня.

— Но ваше видение не может выступать в качестве доказательства.

— Как же так, ваша честь? Такое кино можно даже показывать по телевизору под видом документального и наговаривать под него соответствующий текст. Раз его показывают на всю страну, то уж в одном маленьком суде точно можно.

— Истец, ваш фильм пройдёт экспертизу. Если экспертиза покажет, что это — монтаж, фильм не будет считаться доказательством. Кроме того, экспертизу пройдёт и сам ваш автомобиль. Эксперты проверят, действительно ли он ездит с заявленной вами скоростью.

— Ваша честь, я не возражаю против экспертизы. Однако настаиваю, чтобы эксперты были