— Знайте, — сказал он, — мой отец сейчас здесь, в этом доме. Я вышел, чтобы разыскать вас. Отец затевает празднество по поводу нашей помолвки. Я, разумеется, сообщил ему, что вы приняли мое предложение. Ему хочется, чтобы это было грандиозное торжество. Он уже пригласил половину всей округи.
— Тогда, — вскричала я, — ему придется отменить приглашения!
— На каком основании?
— На том, что помолвки не существует. Как она может быть без согласия предполагаемой невесты?
— Но оно уже было дано. — Он поглядел на меня с притворным упреком. — Вы так скоро забыли, что навестили меня в моей каюте! Ведь вас бы там не было, если б между нами не существовало согласия?
— Вы заманили меня хитростью!
— Неужели вы снова станете отрицать, что направились на мой корабль с величайшей охотой? — Он изумленно поднял брови, притворяясь серьезным.
Я выкрикнула:
— Ненавижу вас!
— Ну что ж, это хорошее начало, — сказал он. Я попробовала вырвать руку, но он ее удержал.
— Что вы собираетесь делать?
— Пойти и сказать вашему отцу, чтобы он немедленно отозвал все приглашения.
— Он не сделает этого.
— Тогда вам придется найти другую невесту.
— Я нашел ту, которую хочу. Она здесь, передо мной!
Я сделала вид, что осматриваюсь вокруг.
— Не вижу ее!
— Зачем изображать отвращение, когда вы полны страстного влечения? Зря все это. Давайте покончим с притворством! Давайте будем искренни друг с другом!
Он притянул меня к себе и стиснул так сильно, что чуть не сломал мне ребра. Ярость во мне затмила все прочие чувства.
Я лягнула его, но он только рассмеялся. Он держал меня нарочно, чтобы показать, как тщетны были мои усилия избавиться от него. Я попыталась тогда словами добиться того, что не могла сделать с помощью физической силы:
— Ваши пиратские ухватки могут принести успех в открытом море. Но в доме джентльмена вы ими ничего не достигнете!
— Опять ошибаетесь, моя дикая кошечка. С их помощью я добуду то, чего хочу, а в данный момент я хочу вас. Я бы уже давно вас имел, но на этот раз все должно быть узаконено. Наши сыновья будут рождены в браке. Я, конечно, терпеть не могу проволочек. Но все-таки мы сначала повенчаемся, а постель потом.
— Даже от вашей жены будут ожидать, что она принесет обеты добровольно. Как вы заставите меня?
— Есть способ, — усмехнулся он.
— Ваш выбор неразумен, если вы ожидаете от меня повиновения.
— Мой выбор таков, какой должен быть, и я добьюсь от вас повиновения. Я укрощу мою дикую кошку, и она будет, мурлыкая, просить моих ласк!
— Ваши метафоры так же неуклюжи, как и все, что вы делаете!
— Послушайте меня, — ответил он. — Вы сейчас пойдете и встретитесь с моим отцом. Вы будете улыбаться ему и скажете, что рады оказанной вам чести.
— Вы шутите!
— Я вполне серьезен. Вы дали мне слово, и, клянусь Богом, вы сдержите его.
— Заставите меня?
— Да, заставлю. Не глупите, мистрис Кэтрин! Вам не поздоровится, если я расскажу, что я видел сегодня через «глазок прокаженных».
Я побледнела, и в его глазах сверкнуло торжество.
— У меня давно были подозрения, — сказал он. — Я не поручусь за то, что случится, если мой отец узнает…
— Даже если в дело замешана его будущая невестка?
— Вы не папистка, я это прекрасно знаю. Иначе я выбил бы из вас папистскую дурь.
— Каким приятным, любезным супругом вы обещаете быть…
— Значит, вы согласны с тем, что я буду вашим супругом?
— Дайте мне закончить. Я собиралась сказать: для бедной простушки, которая будет настолько одурачена, что выйдет за вас.
— О, это будет не простушка! Это будет умная женщина: Кэтрин, никто иная, как Кэтрин, потому что никакая другая не подойдет. Я поклялся ее иметь, а я напрасных клятв не даю!
— А если я откажусь?
— Не захотите же вы навлечь несчастье на этот дом?
— Вы не поступите так жестоко!
— Я стану каким угодно жестоким, чтобы получить то, что хочу.
— Я вас ненавижу и никогда не думала, что так можно ненавидеть человека!
— Пока ваши глаза мечут в меня молнии, я вполне доволен. Пожалуй, я подожду еще недельку… но не больше. Итак, идемте со мной. Вы встретитесь с моим отцом. Вы будете улыбаться и вести себя так, как будто наш союз приводит вас в восторг.
— Я не могу так притворяться!
— Или притворяйтесь, или предайте свою семью!
— Значит ли это, что вы решитесь погубить их?
— Я не шучу. Каждое мое слово сказано всерьез.
— Сначала попытка изнасилования. Теперь — шантаж…
— Это еще только начало, — сказал он со смехом. Я потерпела поражение и знала это. Как глупо было принимать в доме священника! Почему никто не подумал о «глазке прокаженных»? Они закрыли дверь в капеллу, но забыли другую, которая вела в комнату, где собирались когда-то те, кому было позволено видеть и слушать мессу только через щель в стене.
Идя вслед за Джейком через лужайку, я думала: «Ну хорошо, пусть помолвка… но ничего больше. Я придумаю выход. Я вернусь к матушке. Хани поможет мне в этом, должна помочь. В конце концов, это они с Эдуардом втянули меня в эту историю».
Сэр Пени сидел, развалясь в большом кресле с резной деревянной спинкой. Он довольно ухмыльнулся, когда я вошла в холл рука об руку с Джейком. Ни Хани, ни Эдуарда не было. Я подозревала, что они все еще находились в капелле.
Сэр Пени выбрался из кресла и подошел ко мне. Он обнял меня и крепко поцеловал в губы. Мне показалось, что от его поцелуя должны были остаться кровоподтеки.
— Ну что ж, — сказал он, — мой сын не из тех, кто теряет время даром. Но вы не прогадали, милая девушка. Я могу за него поручиться.
Он ткнул Джейка локтем под ребро, и тот рассмеялся.
— Незачем говорить ей это, отец, — сказал он, — она девица не глупая!
Они захохотали оба. «Непристойно», — подумала я. Джейк обнял меня за плечи. Я почувствовала, как его пальцы впились в мою плоть.
— Мы сыграем свадьбу вскоре после помолвки. Нет смысла тянуть с этим. Мы хотим, чтобы вы подарили нам маленького Пенлайона как можно раньше!
Я хотела крикнуть: «Я никогда не выйду за этого человека! Скорее пойду на костер!»
Но нет: ведь я позволила им считать меня невестой Джейка именно потому, что боялась. Боялась за всех нас, так как этот беспощадный человек знал, что происходило в капелле этим утром.
В этот момент появилась Хани, не такая спокойная, как обычно. Лицо у нее пылало, держалась она неуверенно. Очевидно, один из слуг доложил ей о приходе Пенлайонов, и она, должно быть, думала о том,
