— Я уверен, что поступил правильно, — ответил он спокойно.
Потом начались напряженные, волнующие дни. Мы внимательно следили за обсуждением законопроекта в палате общин. Он прошел по всем статьям, хотя, как указал мне отец, ничтожным большинством голосов.
Потом… потом его отклонила палата лордов.
Жирные черные заголовки во всех газетах бросались в глаза.
Везде писали про поражение Гладстона. Некоторые обозреватели подчеркивали, что именно отчетливо выраженная оппозиция моего отца к этому проекту сыграла решающую роль в том, что закон не был принят.
Напряжение росло. Отец признался мне в том, что он потерял все шансы получить место члена кабинета.
Глад стон был взбешен. Он собирался организовать внеочередные выборы под лозунгом «Страна против лордов».
— Старикан не понимает, что страна устала от обсуждения этого предмета Он считает, что все, как и он, поглощены ирландским вопросом.
— А как он относится к тебе? — спросила я.
— Ox… Он раздражен и разочарован во мне. Да и оскорблен. Хотелось бы мне переубедить его.
В последние дни он выглядит очень уставшим и постаревшим.
— И что ты собираешься делать?
Отец взглянул на меня и пожал плечами. Это был один из тех редких моментов, когда я видела его неуверенным.
Затем он сказал:
— Пока — продолжать делать свое дело. То, что я не согласен с премьер-министром, вовсе не значит, что я перестаю быть депутатом в Мэйнорли.
— А может быть, ты просто бросишь заниматься политикой?
— Вот уж нет! Признать свое поражение? Конечно, нет. Я буду без колебаний выражать вслух свое мнение.
— Но разве не так поступают все члены парламента?
— Им следовало бы так поступать, но случается, что личные взгляды не всегда совпадают с точкой зрения партии. И тогда человеку приходится делать Выбор.
— Как в твоем случае.
В эти дни мне постоянно хотелось быть рядом с ним, быть наготове, если ему захочется поговорить со мной И он действительно разговаривал со мной гораздо более откровенно, чем раньше Конечно, мы говорили не только на политические темы.
А потом наступил тот самый вечер, когда я ожидал его возвращения из палаты общин.
Как обычно, я приготовила ему в кабинете ужин.
На маленькой горелке разогревался суп, были приготовлены холодный цыпленок и домашние хрустящие хлебцы.
Шло время. Было уже почти Десять. Я думала о том, что сейчас происходит в парламенте. Я понимала, что некоторые коллеги отца не слишком довольны его поведением. Но я уверяла себя в том, что он поступил правильно. Люди обязаны действовать в соответствии со своими убеждениями, даже если при этом им приходится выступать против интересов партии. Всем должно быть ясно, что парламент является местом для свободных дискуссий.
Я попыталась приняться за чтение, потом начала размышлять о Джоэле, представляя себе, чем он сейчас занимается. Сколько времени займет эта миссия?
Минуло, по крайней мере, шесть недель с тех пор, как он прибыл на место. Должно пройти еще какое-то время до его возвращения домой.
Было уже почти одиннадцать. Как все-таки медленно тянулось время! Иногда палата общин засиживалась чуть ли не до утра. Если отец не возвращался в половине двенадцатого ночи, я отправлялась спать — таково было правило. Если он очень задерживался, то обычно оставался ночевать у Гринхэмов. Нужно было подождать еще полчаса.
Я подошла к окну и посмотрела на улицу. Дул сильный ветер, срывавший остатки листьев с деревьев.
Целая куча листьев собралась на противоположной стороне улицы. Это были листья с деревьев в саду, которым пользовались обитатели домов на площади.
У ограды сада стоял человек в плаще с капюшоном и шапокляке. Он сделал несколько шагов вправо, потом развернулся и пошел в противоположном направлении. После этого он остановился и стал смотреть куда-то вдоль улицы.
;Я видела его очень отчетливо, поскольку он стоял почти под уличным фонарем. В этот момент послышались звуки приближавшегося кеба.
«Должно быть, это мой отец», — подумала я и посмотрела вниз, ожидая, что кеб остановится и из него выйдет мой отец. Но экипаж проехал мимо нашего; дома.
Я стояла у окна расстроенная; в этот момент я заметила, что незнакомец на улице подошел к краю тротуара, держа руку в кармане; он смотрел вслед кебу, и, как ни странно, я вдруг ощутила его отчаяние и разочарование, оттого что кеб проехал мимо.
Пока я анализировала это странное чувство и размышляла, чего он здесь поджидает, очередной порыв ветра сорвал с него шляпу, и она покатилась по тротуару под фонарь.
В течение нескольких секунд я смотрела прямо в его лицо. Я сразу заметила, что его темные волосы довольно низко спускаются на лоб, образуя так называемую челку; кроме того, на его левой щеке была какая-то отметина, напоминавшая шрам.
Мужчина побежал по тротуару, пытаясь схватить свою шляпу. Это ему удалось, и он вновь натянул ее на голову.
К этому времени он уже весьма заинтересовал меня, и я спросила себя, не намеревается ли он провести здесь всю ночь. Вероятно, он кого-то ждал. Но кого?
Я вновь взяла в руки книгу и некоторое время пыталась читать. Вскоре я начала позевывать. Было очевидно, что отец уже не вернется. Наверняка он отправился к Гринхэмам. Должно быть, сегодня они засиделись в парламенте допоздна.
Я пошла в свою спальню, но, перед тем как улечься в постель, подошла к окну и вновь взглянула на улицу.
Человек куда-то исчез.
Отец вернулся домой лишь к одиннадцати утра…
— Кажется, у вас было очень длительное заседание; — сказала я.
— Да, до часу ночи.
— Как поживают Гринхэмы?
— Восторгаются Джоэлем. Ни о чем другом говорить не могут.
— А как ты думаешь, скоро ли он вернется домой?
— Мне представляется, что дела займут у них недель шесть, ну и, конечно, обратный путь. Нужно сознаться, я злоупотребляю их гостеприимством. Их дом всего в пяти минутах ходьбы от здания парламента, и меня в любое время готовы впустить, а комната для меня всегда приготовлена. По-моему, сэру Джону нравится послушать о том, что происходит во время дебатов. Он любит хорошенько почесать языком по утрам.
— Наверное, Бейтс мог бы привезти тебя домой.
Бейтс был кучером, который отвозил его в парламент, но домой отец всегда возвращался в наемном кебе.
— Да нет, это просто невозможно, — сказал он. — Парню пришлось бы просидеть там весь вечер и полночи. Нет, я удачно устроился. Удобно иметь друга, который живет в таком месте. Да и вообще это вошло у нас в обычай. Я думаю, Гринхэмы обиделись бы, если бы я перестал пользоваться их
