– Он подвез меня к твоему дому.
– А... Ну Бог с ним! Лучше скажи мне, чего это ты так вырядилась?
– Вот и Глеб удивлялся.
Я хотела наклониться, чтобы снять с себя новые босоножки на высоченном каблуке – знак моего нового имиджа, как в это время что-то больно укусило – или ужалило? – меня в ногу. От неожиданности я села прямо на пол в Танькиной прихожей, а прямо над моей головой кто-то громко захохотал грубым мужским басом:
– Ха-ха-ха!
– Петька! Немедленно скройся с моих глаз! Что за гнусная птица...
– Птица? – спросила я слабым голосом.
– Да попугай же! – досадливо пояснила Татьяна, помогая мне подняться. – Понимаешь, не терпит голые женские ноги и клюется, как глупый петух!
Ах да, недавно один знакомый Танькин журналист уехал на постоянное жительство в Америку и подарил ей своего попугая ара по кличке Петька. В прошлый свой приход я была в брюках и потому избегла нападения птицы. Кстати, похожей на желчного старика пенсионера. Наверное, по причине того, что почти все его когда-то роскошные перья выпали, и он имел весьма облезлый и совсем непрезентабельный вид.
– Может, тебе отдать его куда-нибудь в живой уголок?
Петька отчетливо возмущенно фыркнул.
– Не обращай на него внимания, – махнула рукой Татьяна.
– Петька – глупый петух! – очень похоже на Танькин голос передразнил ее попугай. – Вор-рона!
– Ты доболтаешься! – пригрозила Танька. – Отдам тебя Марату.
Марат – огромный соседский дог, которого, по-видимому, боялся Петька. Он улетел в коридор и продолжал оттуда бурчать:
– Марат! Марат!
И при этом глухо лаял.
Татьяна обреченно вздохнула и сказала:
– Короче, что у тебя стряслось?
– Короче не получится, – невольно повторила ее вздох я, стаскивая с головы надоевший парик. – Потому как история моя длинная и страшная.
Я произнесла это безо всякой патетики, но Татьяна все еще ничего не понимала.
– Читаешь какой-нибудь триллер?
– Скорее пишу его прямо набело в книгу жизни. Собственной кровью. А если точнее, кровью Артема.
– Белла, ты никогда не была склонна к дешевой мелодраме, это не твой жанр. Что случилось? Откуда эта патетика? Разве ты не поехала в рейс со своим мужем?
– Поехала. Только рейс уже закончился.
– Вот и ладушки! В чем же тогда трагедия?
То ли оттого, что я наконец почувствовала себя в безопасности, то ли из-за Танькиного участливого взгляда напряжение наконец отпустило меня. Зато навалилась слабость. Мне стало жалко Артема, Сашу, себя... Неужели это все случилось с нами только потому, что мы захотели иметь побольше денег? Не украденных, заработанных... К глазам подступили слезы.
Татьяна усадила меня в кресло и протянула стакан резкого холодного кваса – она делала его сама.
– Только без слез! Пожалуйста, выпей, успокойся и расскажи мне все с самого начала.
В обычное время Таньку хлебом не корми, дай только похохмить, но сейчас в глазах ее не было и тени насмешки. Она слушала меня не перебивая, лишь однажды повторила вслед за мной:
– Дырка во лбу при выстреле из «макарова» в упор. О какой дырке речь? Да ему просто разнесло бы полчерепа. Я, конечно, не большой знаток баллистики, но тут что-то не стыкуется.
– Какая разница! – устало отмахнулась я.
В этом месте моей речи – да и самой реакции – мой мозг попытался пробуксовать. Как это, какая разница? Убить человека для меня уже семечки?! Но оказывается, я даже думать не хотела о самом слове «убийство» применительно ко мне. Ерунда это все, господа присяжные! Этого не может быть никогда!
– Не скажи. А что, если этот бандит просто пугал тебя? Отвлекал от собственной персоны. Посмотри на себя – какой из тебя снайпер? Из Чечни она приехала! Только круглый идиот мог в такое поверить.
– Нет, это для него слишком сложно. С одной извилиной такого не придумаешь.
– Странная ты женщина, Решетняк, я тебя хочу успокоить, а ты предпочитаешь верить какому-то бандиту. Мазохизмом заболела? Давай, ковыряй свою рану! Чего ж ты тогда ко мне пришла, а не в милицию с повинной: «Арестуйте меня, я убила человека!..» Слова какие-то театральные, аж противно! Вот что, подружка, у меня есть импортная пена для ванны...
– При чем здесь пена?
– Не перебивай. Я налью тебе ванну с этой чудесной пеной, ты ляжешь в нее, закроешь глаза и постараешься ни о чем не думать. То есть это тебе вряд ли удастся, но лучше бы представить что-нибудь красивое. Море, золотой пляж. Или вечерний ресторан, тихий блюз, и ты танцуешь в объятиях широкоплечего партнера, одетого в смокинг с бабочкой... Даром, что ли, старые люди говорят: не стоит раньше смерти умирать! Посиди, попей кваску, а я пойду все приготовлю.
Я откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. В моей гудящей от перенапряжения черепушке царила чехарда. Женщины-санитарки, уносящие на носилках бледного, без сознания Артема... Что там сказали эти сельские медики? Большая кровопотеря? А если у них не было донорской крови и... какая у Артема группа крови? Я никак не могла вспомнить. Или не знала? Да и зачем мне прежде было об этом знать? Мой муж никогда ничем не болел. И этот врач... Я даже не спросила его имя-отчество... А вдруг у него не было опыта в подобных операциях?
Я бросилась к телефону – его номер будто выжжен у меня в мозгу. Ответил сонный женский голос. Не Шурин, гораздо более молодой.
– Девушка, миленькая, пожалуйста, мне только что сообщили... – Ей-то я могла соврать, но рыдания, которые рвались у меня из горла, самые что ни на есть подлинные; я так себя накрутила, что готова услышать самую страшную весть. – Мне только что сообщили, сказали, муж ранен...
– А, вы жена того шофера? – сразу взбодрилась девушка. – Не плачьте! Операция прошла удачно. У нашего Всеволода Илларионовича золотые руки, его даже в Москву хотели забрать, да он отказался... Пуля застряла в мягких тканях...
– Говорили, он потерял много крови. – Мне едва удалось втиснуться со своим вопросом в частую речь медсестры.
– Что ж вы думаете, раз у нас село, так и запаса крови нет? – попеняла мне молодая медичка. – Кровь влили, как и положено...
– А у вас сиделки есть?
– У нас есть дежурная медсестра, – сказала девушка, – она все время заходит к раненому в палату. Он сейчас все равно без сознания. Правда, Всеволод Илларионович распорядился... Ладно, вам я могу сказать: он сам нанял сиделку – пришла какая-то молоденькая, сидит возле вашего мужа.
– Вы же сказали, что операция прошла успешно!
– Женщина, что вы кричите? Ему же наркоз давали? Давали. Вот он и спит...
– Все в порядке? – спросила Танька; она подошла так тихо, что я вздрогнула от неожиданности.
– Говорят, операция прошла успешно.
– А я тебе что говорю? Артем – парень крепкий, выздоровеет, не успеешь и глазом моргнуть... А сейчас иди в ванную, я тебе приготовила все, как обещала. Полежи в теплой водичке, расслабься, а потом мы спокойно подумаем, что делать дальше.
В ванне я так расслабилась, что чуть не заснула. Хорошо, Танька запретила закрывать дверь на задвижку. Так что спустя, как мне показалось, несколько минут подруга заглянула в ванную и спросила:
– Ты долго собираешься здесь сидеть?
– А мы торопимся?
– Есть у меня одна мысль... К тому же ты сидишь сорок минут, не многовато ли?
