– Сорок минут? Я, наверное, заснула.
Татьяна помогла мне вытереться, словно я тяжелобольная и только что поднялась с постели, и запихнула в свой махровый халат.
– Пойдем, мы с тобой еще не договорили.
Она усадила меня перед журнальным столиком, на котором дымилась яичница с колбасой, а рядом лежал на блюдечке разрезанный пополам огурец.
– Все, что могу!
Она царственным жестом указала на еду. Только тут я почувствовала, как проголодалась. По дороге Глеб останавливался возле какого-то придорожного кафе, но я наотрез отказалась идти есть и просидела в машине, пока мужчины не вернулись.
Казалось, никогда я не ела такой вкусной яичницы. Дома я почти ее не готовила, предпочитая подавать своим домашним что-нибудь основательное: плов, котлеты... Для Таньки это привычная еда, поэтому в ответ на мою похвалу она посмотрела на меня с подозрением.
– Сто лет не ела яичницы!
– Ради Бога, приходи, я буду готовить ее тебе хоть каждый день!.. Я хотела сказать, что правильно сделала, что приехала ко мне!
– Знаешь, я представила себе, как буду одна слоняться по квартире, а потом не смогу уснуть...
– Одна? Так вот ты о чем подумала! По-моему, ты не все понимаешь. Думаешь, бандиты упустили тебя с такой суммой и успокоились?
– А что они еще могут сделать?
– Разыскать тебя, глупое создание! Они же понимают, что среди ночи ты с деньгами никуда не пойдешь, а, значит, именно ночью тебя и надо взять. Без шума и пыли, как говорили в известном фильме.
– А откуда они узнают мой адрес?
– Позвонят в свой родной город и спросят у директора торга – как ее зовут, напомни...
– Валерия Степановна.
– Позвонят и спросят у друга Валерии адрес Артема, который наверняка есть в документах. Все гениальное просто... Подскажи-ка мне телефон бабы Мани.
– Какой?
– Здрасьте, твоей соседки по лестничной площадке!
– Зачем он тебе? – все еще недоумевала я, но когда у Таньки такие глаза, с ней лучше не спорить; я покорно продиктовала телефонный номер.
Подруга тут же перезвонила соседке, которая обычно целыми днями сидит на лавочке у подъезда и знает все обо всех.
– Баб Маня, извините за поздний звонок. Это Татьяна, подруга Беллы. Я вас не разбудила? Детектив смотрите? Ой, простите!.. Сейчас как раз реклама? Тогда я успею спросить: вы не знаете, что с моей подругой? Третий день звоню – телефон не отвечает. С мужем в рейс поехала? А мне ни словечка! Не беспокойтесь, я вас не выдам! Приходили и тоже спрашивали? Вы и им сказали, что в рейсе? Нет, конечно же, не тайна. Просто в спешке она забыла мне позвонить... А они что? А вы? И обо мне? Большое спасибо! Еще раз извините за беспокойство. Спокойной ночи!
Она положила трубку и снова позвонила кому-то.
– Андрюша, ты все еще один? Шучу. Если ты не передумал, я приеду. Не одна. С подругой. Можно? Я знаю, ты старый развратник! Заедешь за нами? Ты мой дорогой! Только подъезжай не к дому, а к кустам напротив, где мы с тобой в прошлый раз на лавочке сидели, помнишь? И пожалуйста, побыстрее. Мы тебя будем ждать.
Она положила трубку и стала поспешно выключать повсюду свет.
– Никого нет дома! В прихожей пусть горит, его с улицы не видно... Петька, если кто позвонит, скажешь, что ты меня любишь. Ну Петенька, хороший мальчик, красивый, умный, прости, я больше не буду обзывать тебя глупым петухом. Ну!
– Дорогая, я тебя люблю! – сочным басом гаркнул попугай.
– Ты с ним прямо как с человеком, – подивилась я.
– А что, он все понимает.
Петька скосил на меня глаз и пробурчал:
– Вор-рона!
Танька всегда собиралась быстро, но сегодня, по-моему, она побила свои же рекорды. На ходу натянула джинсы. Набросила легкий свитерок.
– Мне парик надевать?
– Обязательно!
Она вытолкнула меня из квартиры, а потом за руку потащила по лестнице, не давая воспользоваться лифтом. Если я, по ее выражению, читала триллер, то Танька изучала боевик.
А у меня, после того как я все рассказала подруге, полежала в ванне и со вкусом поела, наступило странное состояние, словно я опилась транквилизаторами. Наверное, поэтому действия подруги я воспринимала как иррациональные и вообще лишенные всякого смысла. Кому-то звонила, куда-то бежала, таща меня при этом за собой. Чего беспокоиться? Деньги-то вот они, при мне. А бандиты где? Кто их знает? Если меня что-то и волновало, так это здоровье Артема, который, по свидетельству тамошней медсестры, сейчас спал после наркоза. И подле него дежурила молоденькая сиделка... Нет, права Шедогуб, у меня таки едет крыша...
Когда я наконец поняла, что ничего не понимаю, то есть Танькиной спешки и этого волочения меня по темным ступенькам с шестого этажа, я уперлась. Остановилась и пригрозила, что никуда дальше не пойду, если она не объяснит мне, что происходит.
– Пожалуйста, не сейчас! – прикрикнула Татьяна. – Ты как капризный ребенок! Меня можно назвать паникером?
Немного помедлив, я вынуждена была согласиться, что такого о ней не скажешь.
– Тогда просто доверься мне и помолчи! Я тебе все объясню. Позже.
Понятно, почему я заартачилась. Такой озабоченной я подругу давно не видела. Значит, она считала, что дело серьезное.
На первом этаже Татьяна остановилась. Послушала, как лифт с каким-то пассажиром или пассажирами пошел наверх, и опять потащила меня к входной двери.
На улицу мы с ней просто вывалились и броском пересекли двор, чтобы остановиться у дома напротив, где среди высоких, давно не стриженных кустов самшита она наконец дала мне возможность перевести дух – усадила на лавочку.
– Нас со стороны дома не видно, зато перед нами двор как на ладони, – отдышавшись, довольно произнесла Танька.
А я в слабом свете уличного фонаря, который мерцал где-то вверху вполнакала, как глаз больного динозавра, осмотрела свои новые босоножки. Как в такой гонке я не сломала каблук? Или собственную ногу. Определенно, Татьяну надо срочно выдать замуж, тогда на подобные эскапады у нее не останется времени.
Артем Татьяну любил. По-братски. Может, находил в ней то, чего не было во мне: самостоятельности, смелости, отсутствия преклонения перед авторитетами... Подумать только, еще совсем недавно я считала, что всякий человек старше меня непременно умнее... Конечно, я имела в виду близких людей.
Танька сидела молча, думала о чем-то своем, поэтому я ее затеребила:
– Теперь наконец ты можешь объяснить, почему мы неслись как на пожар?
– Скажи, а внешность этого Рафика ты хорошо запомнила? – не отвечая на мой вопрос, спросила подруга.
– Да я вообще его не видела, только слышала голос.
– А разве ты не говорила, что он скорее всего был в той машине, которая вас обстреляла?
– Это сказал тот самый водитель, которого я выбросила из машины. А видела я одного Стопа – что его так зовут, знаю опять-таки со слов того же бандита, как он целился в меня из автомата и улыбался... Веришь ли, весь мой страх сразу куда-то делся, словно перетек в тихую ярость. Наверное, так чувствуют себя дуэлянты, которые, нажимая на курок, думают: «Или я его, или он меня!»
