— Каждый понимает по-своему, — сказала Лора.
— Я могу ее наконец увидеть? — спросил Клоджис, чувствуя, что теряет терпение. — Сударыня, для того, чтобы правильно подобрать шпагу, требуется хотя бы снять мерку... Рост, вес — все это имеет значение.
— Несомненно, рост и вес имеют значение, — согласилась старуха. И вдруг насторожилась: — Шпагу?
— Полагаю, это лучше всего. Ни прямой меч, ни сабля в этом случае не подходят.
— Когда я была помоложе, пользовались обычным медицинским ножом... Впрочем, времена меняются. Должно быть, мода... — Старая Лора вздохнула и позвонила в колокольчик. — Проводите господина Клоджиса к Мими, — распорядилась она, когда вошла заплаканная служанка.
Слегка сбитый с толку, Клоджис последовал за нею...
— Отрекомендовать меня как лучшего в Королевстве бальзамировщика трупов! — скрежетал зубами Клоджис. — Заставить битый час ломать комедию перед старухой! А потом делать невинное лицо и уверять, будто перепутал рекомендательные письма! Никакой юной графини Лоры в природе не существует. И никогда не существовало. Ну и, разумеется, вся придворная шайка давилась со смеху, когда я проходил по коридорам...
Принц, надо отдать ему должное, повел себя более милосердно. Ни единого приглашения на кошкины похороны, ни одной забальзамированной крысы от «малого двора», где жил наследник престола, к дому Клоджиса не доставили. Однако прочие изводили неловкого коротышку шуточками — и мучили его до тех пор, пока Клоджис не уехал из столицы.
Королева лично извинилась перед ним за поведение своих придворных и написала рекомендательное письмо в Академию. Да еще позволила Клоджису лично запечатать это послание королевской печатью, дабы впоследствии не возникло никаких недоразумений.
Увидев в числе своих учеников Адобеккова племянника, Клоджис насторожился: он всякий раз ожидал, что Эмери намекнет ему на историю с графиней Лорой. Но Эмери то ли ничего не знал, то ли умело держал себя в руках. Однако полностью избавиться от неприязни по отношению к этому юноше Клоджис так и не сумел.
Засов шевельнулся. Тонкий кусок проволоки всунулся в щель между косяком и дверью. Клоджис смахнул письмо на пол, так что оно упало в щель между столом и стеной.
Засов соскочил, дверь тихо приотворилась. Затем некто, стоявший в коридоре, уверенно распахнул ее, и на пороге возник Адобекк собственной персоной.
— Дружище Клоджис! — воскликнул конюший королевы. — Никак не ожидал вас встретить. Кто-нибудь умер?
Клоджис скрипнул зубами.
Адобекк хлопнул себя по макушке.
— Опять я все перепутал... Вы ведь преподавали фехтование в Академии, не так ли?
— Какое вам дело? — спросил Клоджис, успокаиваясь. Он удобно уселся на кровати. Птица, потревоженная громкими звуками, опять шевельнулась.
— Ну, — сказал Адобекк, — должно быть, какое-то дело у меня к вам все-таки есть, коль скоро я здесь и с вами разговариваю... А вы как полагаете?
— Я хочу, чтобы вы ушли, — сказал Клоджис.
— Умоляю, уделите мне немного времени... — Адобекк бесцеремонно плюхнулся на кровать рядом с Клоджисом. — Это у вас тут что — птичка? А где вторая?
— Улетела, — сказал Клоджис.
— Вы ведь только что встретились с моим племянником, не так ли, дорогуша? — произнес Адобекк, болтая ногами, как ребенок. — И почему-то испугались... Спрашивается... — Тут королевский конюший повернулся и посмотрел Клоджису прямо в глаза. Взгляд этот был таким холодным и безжалостным, что Клоджиса передернуло. — Спрашивается, что вас так испугало? Он такой симпатичный юноша.
— Да, — сказал Клоджис мертвым, сухим голосом.
— Так в чем причина? — Адобекк придвинулся ближе. — Может быть, вы уже рассказали об этой встрече своему хозяину, а?
— По-вашему, у меня было время встретиться с моим хозяином?
— Это у вас там почтовая птица — я ничего не путаю? — вопросом на вопрос ответил Адобекк.
Клоджис встал.
— Довольно!
Адобекк тоже поднялся. Улыбка покинула его лицо.
— Кто вас послал следить за мной? — спросил королевский конюший. — Герцог Вейенто, разумеется?
— Если вы сами все знаете, к чему вопросы?
— К тому, что я хотел бы узнать от вас кое-какие подробности...
— Например?
— Послушайте, Клоджис, — Адобекк вдруг заговорил вполне мирным тоном, — давайте перестанем ссориться. Мы с вами уже не мальчики. Поговорим как взрослые люди, хорошо?
Клоджис молчал.
— Герцог подозревает, что я занимаюсь поисками невесты для принца Талиессина, не так ли? — продолжал Адобекк.
— А разве нет? — не выдержал Клоджис.
— Положим... Что вы написали ему?
— Рекомендательное письмо.
— Как любезно с вашей стороны — позаботиться о каком-то бедолаге, у которого нет влиятельной родни… Я могу взглянуть на это письмо?
— Разумеется, нет. Вскрывать печать и читать подобное послание — признак дурного тона, господин Адобекк.
Адобекк сказал, не переставая улыбаться:
— Отдай письмо, гаденыш, и я поразмыслю над способом оставить тебя в живых.
Вместо ответа Клоджис взял с кровати свою шпагу и выдернул ее из ножен.
Адобекк с откровенным сожалением осмотрелся по сторонам.
— Хорошо, что мебель здесь дешевая, — заметил он между делом и не спеша обнажил длинный прямой меч. — Оружие не вполне равное, но ведь вы моложе, дорогой Клоджис, так что простите старику тяжелую железяку. Я все равно почти не умею ворочать этой штукой.
Клоджис молча отсалютовал ему. На мгновение Адобекк залюбовался им: прямая спина, уверенные движения, быстрый, цепкий взгляд.
— Может, все-таки отдадите письмо? — предложил Адобекк.
Клоджис сделал выпад. Он был уверен, что поразит массивного противника в левую половину груди, но Адобекк с непостижимой ловкостью уклонился, и удар пришелся в пустоту.
— Забудьте мою дурацкую выходку! — сказал Адобекк. — Умоляю! Просто отдайте письмо!
Второй удар Клоджиса был таким же стремительным и изящным, как и первый. И снова безрезультатным.
— Я подберу вам лошадь из королевской конюшни, — продолжал Адобекк. — Ну как? Меняете письмо на лошадь?
Клоджис кружил вокруг него, не решаясь напасть снова. В обороне Адобекка должна быть брешь. В конце концов, он действительно уже немолод.
Адобекк налетел на стол и выругался. В тот же миг Клоджис сделал третий выпад, нацелившись в открытый бок противника.
Оглушительный звон наполнил комнату. Боль прокатилась по правой руке Клоджиса и завершила свой путь в животе. Там начался пожар. Затем Клоджис услышал, как кто-то кричит. Кричали рядом, в углу.
Черный стол полетел Клоджису в голову, однако промазал. Мимо глаз скользнула толстая ножка стола, затем отчетливо стал виден сапог. Сапог двинулся с места и превратился в лицо Адобекка.
— Проклятье, — проговорило это лицо, — я же тебя предупреждал! Бедный дурак, что ты наделал?
