Харита или Вагур. Я хочу остаться с вами.
– Рион! – Юккула тоже встала на колени и взяла его за руку.
– Потерпи, мы сейчас попытаемся разобрать завал, – сказал Найл.
– Зачем? Я все равно не смогу идти. Рион повернул лицо к дочери: – Юлук, позови сюда Шабра, Торна и Сакура. Скорее.
– Что ты задумал, Рион? – забеспокоился Найл.
– Сейчас, Посланник, сейчас…
Позванные смертоносцы появились через секунду.
– Шабр, ты спас меня там, во дворце, я помню. Благодаря тебе я обрел Юккулу и Юлук. Торн, Сакура, вы лучшие друзья моей дочери. Я хочу остаться с вами, я хочу стать частью вашей плоти и помогать своей дочери и своей Юккуле. Пообещайте мне это.
– Ты чего это, Рион? – По зловещим праздникам Провинции Найл слишком хорошо знал, что могут означать слова: «Стать вашей плотью».
– Не запрещай, Посланник, пожалуйста, – попросил Рион. – Я не хочу валяться здесь, как кусок протухшего мяса, я хочу остаться с вами. С тобой, с дочерью, с любимой женщиной. Я хочу остаться с вами, и у меня нет другого способа, ты же знаешь. Разреши мне это, Посланник. Очень тебя прошу. Если я не могу быть рядом с вами, то пусть я останусь в вас.
Найл растерялся, не зная, что говорить. У него возникло такое ощущение, что Рион в чем-то прав, что участь женщин, оставшихся лежать на каменных россыпях долины Парящей Башни, на снегу перевала, в пустыне куда хуже чем та, которую выбрал себе этот человек.
– Не плачь, Юккула, не надо, – он последний раз пожал ей руку. Я остаюсь с тобой навсегда. Ну же, Шабр! – взмолился Рион, и только этот, последний крик выдал всю боль, которую ему пришлось терпеть.
Найл отвернулся. У него за спиной послышался хруст, мокрое чавканье, шлепанье.
Вскоре все стихло. Рядом с завалом остались стоять две женщины и три смертоносца. В повисшей тишине Юккула сделала несколько шагов вперед, обняла Шабра за голову, ткнулась лбом в хитиновый покров и тихо заплакала.
– Идем, – дернул Найл Симеона за руку. Пусть побудут одни.
Движение путников возобновилось, хотя теперь над небольшим отрядом нависала какая-то тяжелая мрачность.
– А ты знаешь, это было красиво, – сказала принцесса Мерлью.
– Что? – не понял Найл.
– Рион поступил красиво. Я как представлю себе, что буду лежать брошенная, одна, пусть даже в могиле или на дне озера. Кожа пойдет пятнами, тело начнет распухать, вонять, расползаться в слизь. Что ты морщишься? Противно, да? Вот и мне противно, как представлю. Рион прав, лучше исчезнуть сразу, раз и навсегда. Только Шабру с Дравигом я доставаться не хочу, хватит с них. Лучше достаться молодым, стать частью твоего будущего народа. А Найл? Ты это организуешь, если со мной что-нибудь подобное случится?
– С ума сошла, – буркнул Найл.
– Значит что, так и бросишь в горах валяться? «Как кусок протухшего мяса»? Только не говори, что похоронишь с почетом или кремируешь. В этих скалах ни ямы не вырыть, ни дров не набрать.
– Может, рано о смерти думать?
– А она всегда не вовремя является. Как к Савитре, как к Риону. Молодец, парень, вот это был поступок! Завидую.
– Хватит!
– Почему хватит? Человек в серебре уже рядом. Я его чувствую. У меня как рука холодная на сердце держит. Хочешь, направление точное укажу? Вон там, за скалой с загнутой макушкой. Если бы не она, его снежную голову было бы отсюда видно.
– А я предпочла бы Шабра, – внезапно заявила Нефтис. – Он хороший, старается всем помогать. Стать частью его тела было бы почетно.
– Интересно, – не удержался от сарказма правитель, – хоть один человек рядом со мной собирается остаться в живых?
– А ты что, рассчитываешь жить вечно? – с преувеличенной наивностью поинтересовалась Мерлью.
К счастью, в этот момент правителя нагнал Шабр.
– Прости меня за беспокойство, Посланник, – с непривычным для него смущением спросил ученый паук, – но что мне делать теперь?
Смертоносец чувствовал, что после случившегося настала его очередь совершить какой-то поступок, подтвердить правильность последнего выбора Риона, сделать что-нибудь в память о погибшем человеке.
– Шабр, у вас троих сейчас больше всего сил. Нам нужна еда, хоть немного еды для поддержания сил. Идите впереди, ищите по сторонам. Мы должны найти еду в течение сегодняшнего, самое позднее – завтрашнего дня.
– Я понял, Посланник, – прислал Шабр импульс согласия и три смертоносца умчались вперед.
– Шабр лучше всех, – опять заявила Нефтис.
– Не разговаривай, – попросил Найл. – Береги силы.
Около часа они шли молча, а потом в сознании прорезался радостный голос Шабра:
– Здесь лес! Мы уже парализовали двух гусениц. Прямо в конце ущелья.
На счет леса Шабр сильно преувеличил: ущелье, упираясь в высокую гору с раздвоенной вершиной, внезапно расширялось, превращаясь в долину с пологими склонами, по размерам не меньшую, чем долина Парящей Башни. Правда, дно здесь оставалось песчаным и безжизненным, зато склоны густо поросли темно-зелеными пихтами. К приходу отряда трое смертоносцев успели поймать и парализовать ядом четырех крупных гусениц-полосаток и двух солнечных бабочек – желтых, с синими пятнами на крыльях. Людям оставалось только собрать немного хвороста и развести огонь.
– Тебя здесь ничего не смущает? – спросил Симеон, когда путники немного перекусили.
– Что?
– Голое дно и поросшие лесом стены. Такое ощущение, что тут время от времени откуда-то появляется сразу очень много воды, которая устремляется в ущелье и смывает все на своем пути. Все, что на дне, естественно, уносит, а деревья на склонах просто намокают. Когда уровень воды опускается – они высыхают, и все.
– Ты хочешь сказать, мы попали в логово? – спросила принцесса. Но если Маг в минуту опасности может каким-то образом наколдовать большое количество воды и смыть ею врагов, то почему он не сделал этого до сих пор?
– Он ранен, – напомнил медик, – он лечится в озере, в Долине Мертвых, и не знает, что мы здесь.
– Симеон прав, – кивнул Найл. – Маг спрятался от меня в озере, он заставил его закипеть холодным. Маг действительно каким-то образом связан с водой. Пока мы здесь, на дне, мы все еще в опасности. Нужно подниматься наверх.
Нынешняя, вялая речушка питалась журчащим ручьем, стекающим по расселине с раздвоенной горы. За парной вершиной была видна еще одна, куда более высокая гора, покрытая сверкающим ледником. Найл покосился на принцессу.
– Эта не она, – спокойно ответила девушка. Мы обошли гряду с «человеком» посередине сбоку. Он – четвертый пик с этой стороны.
– Тогда поднимаемся, – решил правитель. Разобьем лагерь в безопасном месте.
В глубоко промытую водой расселину солнечный свет не попадал, похоже, никогда. Как это нередко случается в горах, там, в царстве вечного полумрака, прятался зимний холод: камни, по которым струился ручей, покрывала толстая ледяная корка. Обледенели и ближние камни, на которые падали мелкие брызги. А рядом, в нескольких метрах, освещенный солнцем склон дышал теплом, подниматься по нему наверх было легко и приятно.
Множество камней и уступов служили надежной опорой для рук и ног, и люди быстро забирались без
