Сейчас он отчаянно моргал, пытаясь восстановить затуманенное грезами зрение, чтобы понять наконец, что творится вокруг.
Солнечный свет ослепил его. Этот свет был таким неправдоподобно ярким, что Эгертон поначалу даже усомнился - уж не видение ли его постигло? Нет, скоро установил он, действительно уже наступило утро. Следовательно, ни о каких слуа речи быть не может… Но разве мало других чудовищ обитает здесь, на болотах? Многие из них спокойно выходят на охоту даже днем, и солнечный свет хоть и неприятен для них, но вовсе не губителен…
Оставался последний вопрос - как эти монстры прорвали магическое кольцо.
И только минуту спустя до мага наконец дошло, что врагами могли оказаться вовсе не монстры, а самые обычные люди. Или, в данном случае, троллоки.
Теперь Эгертону все стало ясно. Если бы на его подопечных набросились болотники, тинники, аспиды, Мерзкая Слизь и другие тому подобные твари, магия бы встала у них на пути. Но простые троллоки с оружием в руках прошли сквозь незримую линию обороны и даже не заметили ее. Точнее, это магия не заметила их.
Сражение разворачивалось явно не в пользу путешественников. На них набросилось по меньшей мере десять вооруженных троллоков. И шутить они были не намерены. Размахивая топорами, они окружили Гирсу, Хазреда и Пенну. Гирсу пытался было отбиваться, однако силы оказались неравны. И кроме того, Гирсу вовсе не имел желания убивать своих соплеменников. Он все время выкрикивал просьбы остановиться, не доводить до непоправимого, умолял избегать кровопролития.
– Если мы начнем убивать друг друга, - вопил он, отражая яростные удары нападающих, - то куда провалится наш мир? Разве у нас мало настоящих врагов?
– Убийца! - рычали ему в ответ.
Эгертон отметил также еще пару странностей. Например, Хазред даже и не думал защищаться, а на него, по большому счету, никто и не нападал. Впрочем, и сбежать Хазред не пробовал. Он просто стоял рядом, криво ухмылялся и наблюдал за происходящим. Интересно! Но самое интересное заключалось в том, что остальные троллоки не замечали на Хазреде доспеха. Да и на самого Хазреда, кажется, едва обращали внимание. Очевидно, таково было свойство серебряных лат, надетых на троллока. Они умели позаботиться о себе сами и мастерски отводили глаза тем, кто не ведал об их существовании. А сам Хазред, вероятней всего, об этом даже не догадывался. Вряд ли невежественный троллок владеет специальной магией. Этому же учится, и учатся долгие годы!… В существование стихийных талантов Эгертон не верил. Во всяком случае, не среди троллоков.
Пенна сдалась сразу. Очевидно, ее дух действительно был сломлен. Ее поставили на колени и связали, и в неловкой позе, опустив голову, с руками, скрученными за спиной, она простояла все то время, пока Гирсу пытался отбиться.
В конце концов одолели и Гирсу. Его повалили на землю и примотали ремнями к двум шестам, чтобы он не сбежал.
Один из троллоков, одетый в длинный меховой плащ, со шлемом, сделанным из черепа какого-то рогатого зверя (возможно, рогатого пещерного медведя), приблизился к пленникам. Этот троллок долго молча рассматривал поверженных, а затем плюнул на землю себе под ноги и проговорил:
– Жалкие убийцы. Вы будете препровождены в тюрьму. Вас сожрет Ужас Исхара. Он умеет успокоить злобные души. Говорят, они ему по вкусу…
Глава одиннадцатая
Путешествие оказалось томительно долгим. Троллоки не слишком-то церемонились с арестованными. Судя по всему, задавать им вопросы и проводить дотошное расследование никто не собирался. Эти молодые троллоки, Хазред и Гирсу, убили соплеменника, удрали, а потом еще творили разные бесчинства… Неизвестно, сколько убийств на их совести. Недавно погибли несколько троллоков, и их смерть без колебаний приписали двум сбежавшим приятелям. А кто еще мог решиться на такое злодейство? Неспроста ведь Хазред и Гирсу боялись в родную деревню даже нос показать. Их даже чумной туман не берет - а ведь, по слухам, белые клубы видели уже неподалеку. Правда, потом туман рассеялся, но известно также: где был туман, там осталась нежить. А эти двое и нежити не устрашились, только правосудия старейшин по- прежнему избегали.
Пенна также вызывала у троллоков большое недоверие. Девушка упорно молчала, не отвечая ни на какие вопросы. Она даже отказалась назвать свое имя. Впрочем, троллоков, разъяренных всем случившимся, имя женщины интересовало меньше всего. И поскольку она отказывалась объяснить, какие общие дела связывают ее с двумя преступниками, к ней отнеслись весьма сурово.
– Не хочешь говорить - не надо, - сказал старейшина. - В конце концов, ты - чужачка. Ты - никто пустое место, растертый плевок. О тебе никто не спросит. Так что мы поступим с тобой, как сочтем нужным. Для нас никаких последствий не будет. Последствия будут только для тебя.
Пенна безмолвно взирала на него. Его угрозы оставляли ее абсолютно равнодушной. Она давно уже поняла, что смерть оставила на ней отметину и заберет в свой час. Это сделалось очевидным еще на болоте, когда отряд - вся ее семья - погибал среди чумного тумана. Боги дали Пенне отсрочку - ради какой- то цели. И когда она исполнит свое предназначение, то уйдет вслед за остальными. Другое дело, что отнюдь не троллоки станут для нее вестниками смерти. Это будет нечто другое. В этом Пенна тоже была твердо уверена.
Гирсу, по-прежнему привязанного к шестам, водрузили на спину вьючного зверя, похожего одновременно на низкорослого коня и на кабана - с двумя кривыми клыками, торчащими из пасти. Пенну погнали пешком. Всадник на базилиске держал веревку, которой были стянуты ее запястья.
А Хазред шагал следом. Его вроде как охраняли и даже приглядывали за тем, чтобы он не сбежал, но вместе с тем никто не бил его кнутом, когда он отставал или спотыкался, не кричал на него грубым голосом, чтобы он не мешкал и не надеялся спасти свою вонючую шкуру… Словом, его как бы и не замечали вовсе. Так что, вероятнее всего, Хазред шел вместе с пленниками по доброй воле.
Отряд троллоков пробирался по болоту все утро, до тех пор, пока солнце не поднялось в зенит. Тут они сделали остановку, но вовсе не для того, чтобы передохнуть, как можно было бы решить, а ради встречи с проводником. Впереди маячила Топь-Душеедка - обширное, наполовину залитое водой пространство, где не росло ни одно дерево. Пройти здесь можно было лишь по едва заметной тропке, которую в совершенстве знали лишь проводники.
Но худшее, чем грозила Топь-Душеедка случайному путнику, была даже не лютая смерть в болоте (а там люди и животные умирали, случалось, по нескольку дней кряду, так медленно засасывало их в бездну). Здесь что-то странное происходило с рассудком и душой создания, оказавшегося посреди Топи. Об этом рассказывали разное, но суть неизбежно сводилась к тому, что никто не выходил из этой Топи таким, каким вошел в нее.
Здесь необходимы были проводники. Таковых на краю Топи обитало несколько - трое или четверо братьев. Сколько их в действительности - этого не знал никто, поскольку их никогда не видели собравшимися вместе. Они всегда находились в пути.
Старейшина троллоков приказал отряду ждать, а сам направился к маленькой круглой хижине. На крыше этой хижины росли грибы - синеватые шляпки на длинных тонких ножках. Вокруг этих грибов, ядовитых даже с виду, тем не менее неустанно кружили мошки.
Старейшина потянул за разлохмаченную веревку, свисавшую с притолоки, и раздался глухой звук медного колокольчика. Вскоре дверца отворилась, и на пороге появился проводник - низкое сгорбленное существо, достигавшее руками земли. Оно потопталось на месте и вдруг прямо на глазах у наблюдателей начало расти. Не сразу можно было понять, что оно попросту выпрямляется. Вот оно ростом со взрослого троллока, а миг спустя - уже в полтора раза выше… Скоро оно стояло совершенно прямо, и теперь его можно было рассмотреть.
Тощее, крепкое тело существа состояло, казалось, из угловатых веток. Грубой фактуры темная одежда, напоминающая кору, плотно прилегала к коже - никаких драпировок или складок. На ногах -
