Думать о ней и Сесиле было неловко уже мне.
— Так ты отправилась в Атланту.
— Да, скаталась. Этот город меня никогда не привлекал. Он вырос слишком большой и слишком быстро. Каждый раз, когда я туда попадаю, я спрашиваю себя, что я там забыла. Но я хотела взглянуть на эту змею собственными глазами. Сесил сказал мне адрес. Я добралась туда к пяти часам в прошлый четверг, и Беннет сам открыл дверь на звонок — маленькая квартирка в коричневой многоэтажке, отвратно, — а у него за спиной стояла эта женщина и ждала. Скажу тебе, Ари, я ее едва не пожалела. Она не красивая и не уродливая. Она просто женщина, с которой он познакомился в самолете.
— Хм, он сошелся с ней в момент депрессии? — Эту фразу я вычитала в журналах.
— В самолете он с ней сошелся!
Дашай говорила так громко и возмущенно, что мне захотелось шикнуть на нее из опасения, что она может обеспокоить папу. И тут я подумала: а возможно ли его обеспокоить? Он вообще в сознании?
— При виде меня Беннет отступил на два шага, а эта женщина выступила вперед. «Нам нечего вам сказать», — передразнила Дашай ее голос, высокий и писклявый, словно у мультяшной мыши. «Но мне есть что сказать Беннету», — ответила я ей. И сказала ему: «Я хочу знать, почему ты меня бросил».
— И что он ответил?
— Ни слова. Стоял столбом. У него даже выражения на лице не было, и, когда я посмотрела на него, его взгляд прошел прямо сквозь меня. Потом эта баба захлопнула дверь. — Дашай налила две чашки чая, расплескав немного на блюдца. — Она его будто околдовала.
Мы попивали чай, а солнце окрашивало кухонные стены красным, потом золотым.
— Понимаю, я, должно быть, напугала его там, на Ямайке, может, даже раньше, — сказала Дашай. — Я просто хотела спросить его почему.
Доктор Чжоу открыла дверь папиной комнаты и вышла к столу.
— Я чую «Эрл Грэй»?
Дашай налила ей чашку, но она не стала пить сразу.
— Пойдем, посмотришь, — обратилась она ко мне.
По ее тону я поняла, что дела обстоят лучше, но еще колебалась. Тогда она взяла меня за руку и повела в спальню.
Он лежал на спине, из левой руки торчала капельница, от груди шли провода к монитору сердечной деятельности. Глаза его были закрыты, лицо изможденное. Я не хотела смотреть.
— Видишь, на лице появились краски? — прошептала доктор Чжоу.
И это было правдой — кожа его утратила восковой оттенок, какой был еще вчера. Но она по- прежнему выглядела желтоватой и по-прежнему слишком плотно обтягивала череп.
И тут я заметила фигурку, спящую в кресле у изножья кровати. Мае свернулась клубком, полуприкрытая вязаным пледом, длинные волосы закрывали лицо. Вид ее почему-то придал мне сил.
Я перевела взгляд на папу. Дышал он ровно, руки расслабленно лежали вдоль тела. Чего я ждала — полного выздоровления?
Свои первые весенние каникулы я провела в основном за чтением и прогулками по пляжу с Дашай. Я ела ее пряную стряпню и время от времени заглядывала к папе, чья болезнь слишком тревожила меня, чтобы я задерживалась на подольше.
Доктор Чжоу приходила и уходила, но мае находилась при нем неотлучно. Она читала ему — в основном сочинения Ральфа Уолдо Эмерсона[12] — хотя мы и не были уверены, что он слышит.
— «Наша сила вырастает из наших слабостей, — читала она однажды утром. — Негодование, вооружающее себя тайными силами, не пробуждается, пока нас не уколют, не ужалят и жестоко не уязвят. Великий человек всегда хочет быть маленьким».
(Впоследствии в библиотеке колледжа я прочла эссе до конца и поняла, что мне его читали всего неделю назад, чтобы я заснула. Во времена невзгод Эмерсон всегда утешает и вдохновляет.)
Мы с Дашай намазались солнцезащитным кремом и отправились на берег. Она на следующий день уезжала, чтобы закинуть меня в колледж, а потом отправиться в Сассу. Это была наша последняя прогулка.
В тот день на широком белом пляже Тиби было полно народу с воздушными змеями; ярко-красные, желтые и зеленые оттенки змеев сверкали на фоне лазурного неба. Мы с Дашай были в солнечных очках, не пропускающих ультрафиолет, но яркость цветов тем не менее чувствовалась. Нам следовало быть осторожными и не оставаться на улице надолго, потому что цвета могли ошеломить нас и вызвать недомогание.
— Я не гожусь во врачи, — сказала я.
— Никто и не говорил, что ты должна стать врачом. — Дашай понадежнее завязала под подбородком пляжную шляпу.
— Мне не нравится находиться рядом с больными. — Сказала и полегчало. В коттедже я бы не посмела.
Над нами парили и кувыркались змеи, метались, ныряли, их ленточные хвосты полоскались в потоках воздуха.
— Дашай, как ты думаешь, он поправится?
Дашай запрокинула голову, чтобы понаблюдать за змеями.
— Я думаю, что для него делается все, что возможно. О ком я беспокоюсь, так это о твоей матери. Никто не следит за тем, чтоб она спала и ела.
Мы повернули и направились обратно. По пути я обнаружила, что рассказываю Дашай о ночи на болоте с Джейси, о том, как слышала кружившее снаружи палатки существо. Она слушала внимательно и, когда я закончила, сказала:
— Посыльный.
— Что?
— Понимаешь, это разновидность даппи. Дух, принимающий обличье животного. Иногда колдун может призвать дух с кладбища, чтобы тот выполнял его приказы. Иной раз такая тварь заводится у корней деревьев, поджидая, пока туда не забредет какой-нибудь несчастный дурак. Когда она двигается, слышно, как гремит цепь у нее на шее.
Недели три назад я бы отмахнулась от посыльного дьявола, как от легенды или суеверия. Но теперь я была готова поверить.
— Почему он не причинил нам вреда?
Дашай подняла маленькую ракушку и сунула в карман.
— Не знаю. Вы не лезли ему под ноги, а может, он и вовсе не за вами приходил. На Ямайке есть поговорка: «Даппи знают, кого напугать, а кому 'спокойной ночи' сказать».
Мы покинули пляж и подошли к коттеджу. Машина доктора Чжоу, модель с откидным верхом, была припаркована на подъездной дорожке. Поднимаясь по лестнице, мы услышали мамин голос:
— Что вы имеете в виду? Что я пыталась убить его?!
Две женщины стояли в кухне, и ни та ни другая не обернулись, когда мы вошли. Воздух светился красным от их враждебности.
— Сыворотка, которую вы ему давали, была с примесями. — Доктор Чжоу говорила тихо, но преувеличенно четко выговаривая слова, чего я раньше не замечала. — Я проверила ее. В ней полно хинина. Хинин может вызывать аутоиммунную гемолитическую анемию.
Мае, казалось, вот-вот свалится. Она медленно помотала головой.
— Это тот же тоник, какой он принимает всегда. Его смешивает вручную его ассистентка — ее зовут Мэри Эллис Рут. Я позвонила ей, и она привезла сыворотку в то утро, когда я уехала в Джорджию.
Глаза и рот доктора Чжоу выражали скепсис.
— Она уважаемый гематолог. Она бы никогда не добавила хинин в заменитель крови. Я, кстати, также обнаружила существенное количество антидепрессантов. Они присутствуют во многих сыворотках, но в таком количестве — крайне редко. — Она повернулась ко мне. — Ари, можно мне взять пробу тоника, которым пользовалась ты?
