В приемном покое появился Чарли Маккомис.
– Как она? – спросил он, не здороваясь.
– Врач сейчас осматривает ее.
– Вы провели здесь ночь?
– Разве вы в этом сомневались? – вопросом на вопрос ответил Далтон.
Маккомис усмехнулся.
– Честно говоря, нет. Отец сказал, что у вас очень развито чувство ответственности.
– Да, это так, – ответил Далтон. – Думаю, именно из-за чувства ответственности я ушел из рейнджеров.
Чарли пожал плечами и бросил монетку в кофейный автомат.
– Полагаю, у вас были на то свои причины. Так вы присмотрите за Фэйф?
Пальцы Далтона крепко стиснули стаканчик.
– Если не принимать во внимание лестное мнение обо мне вашего отца, вы совершенно меня не знаете и тем не менее предлагаете охранять одного из ваших друзей. Кто-нибудь говорил вам, что вы слишком доверчивы?
– Все и постоянно, – искренне ответил Чарли.
– Ну а она – нет. – Рукой с чашкой Далтон показал на дверь, за которой находилась Фэйф.
– То есть?
– То есть каждый раз, просыпаясь среди ночи и видя меня у кровати, она просила меня уйти.
Она действительно просила его об этом, и тем разительней был для Далтона контраст с ее поведением во время грозы, когда она очнулась от кошмара и прильнула к его руке, не отпуская от себя ни на шаг. С другой стороны, вполне понятно, что она не желает видеть постороннего мужчину у своей постели.
… Пока он смотрел на ее руки, покоящиеся на животе, Фэйф заснула. Каждые два часа в течение ночи в палату заходила медсестра, будила ее, спрашивала ее имя и возраст – Фэйф, кстати, выглядела значительно моложе своих тридцати двух лет – и текущий год. Эти повторяющиеся допросы должны были убедить врачей, что с ее психикой все в норме.
Далтон выпил еще глоток бодрящего напитка.
Он с трудом сдержал улыбку, вспомнив, как с каждым пробуждением Фэйф становилась все свирепей, и к четырем часам утра поклялась, что убьет следующего, кто разбудит ее. Слова, которыми она сопроводила свои угрозы, развеселили Далтона. Он засмеялся.
– Вы еще здесь? – спросила она сонно. – Почему вы не ушли, Макшейн?
Далтон заключил, что первый страх прошел и она чувствует себя сильнее и явно не хочет, чтобы к ней приставляли няньку, наблюдающую за каждым ее шагом…
– Я поговорю с ней, – заявил Чарли. – Я не хочу, чтобы она оставалась одна, пока мы не разберемся с этим делом.
Далтон изучающе посмотрел на него. Исполняющий обязанности шефа полиции Чарли Маккомис был похож на повзрослевшего Хауди Дуди[1] с зубочисткой во рту. Но после общения с ним становилось ясно, что он не безвольная кукла в чьих-то руках. Просто он еще молод и, очевидно, не готов к ответственности, неожиданно свалившейся на его плечи из-за отставки бывшего шефа полиции.
Чарли готов был последовать совету своего отца. Если бы ему удалось убедить Далтона стать телохранителем Фэйф, тяжелый камень свалился бы с его души. Однако это не означало, что сама Фэйф согласится с его доводами.
– Возможно, у нее другое мнение на этот счет, – предостерег Далтон Чарли.
– Не беспокойтесь. – Зубочистка полетела на пол, освобождая место для кофе. – Фэйф – разумная женщина.
– Ты хочешь, чтобы я…
От удивления Фэйф чуть не поперхнулась.
– Ну же, Фэйф…
– Не нукай мне, Чарли Маккомис. Я всегда побеждала тебя в армреслинге.
– Только потому, что была старше, – широко улыбнулся Чарли.
Фэйф скорчила гримасу.
– Возраст здесь ни при чем. Физически ты был сильнее меня. А я использовала свои мозги.
– Ну да, а еще ты строила мне глазки, чтобы отвлечь внимание и обезоружить.
– Я использовала мозги, – упрямо повторила Фэйф. – А теперь выйди, пожалуйста, я хочу одеться и уйти домой.
Со скрещенными на груди руками Чарли слегка наклонил голову и шутливо поклонился. Но улыбка сошла с его лица.
Фэйф знала Чарли всю его жизнь, хотя для Ту Оукс, где все знали друг друга всю жизнь, это было обычным делом. Когда ему было двенадцать, а ей на шесть лет больше, Чарли воспылал к ней страстной мальчишеской любовью, конечно, без взаимности. А их отцы каждый сезон вместе охотились на оленей.
