Джон наткнулся на меня, остановился, удивленно взглянул мне в глаза, потом опасливо покосился на седло – и с ним стало можно разговаривать. Но этот момент обычно длится недолго, поэтому нельзя было терять ни секунды.
– Джон, если вас все устраивает, подпишите, пожалуйста, бумаги, – выпалил я на одном дыхании, помахивая в воздухе бумажкой.
– О, конечно, мои дорогие друзья! – воскликнул сияющий зулусский барон.
Дальнейшие действия Александра мне больше всего напомнили опереточную постановку какого-нибудь школьного театра. Глава предприятия в нелепом вальсе, имитирующем вдохновенное кружение барона, с ручкой в одной руке и кожаной папкой в другой, по касательной приблизился ко мне, кружась вокруг своей оси, и отобрал у меня приложение к договору. Потом, так же кружась на одном месте, вложил приложение в папку, после чего с идиотской улыбочкой протянул папку и ручку Джону, разве что «Кушать подано!» не провозгласил. Я ошарашенно глядел на Саню, гадая: не сошел ли он с ума? Дима тоже с некоторой долей удивления воззрился на нашего общего одноклассника. Единственным человеком в офисе, которого поведение главы нашего предприятия совершенно не удивило, был зулусский барон (по- моему, занятие бизнесом – это какая-то болезнь, возможно заразная). Пританцовывая на одном месте с арбалетом в левой руке, Джон взял у Александра ручку, ловко подписал бумаги в заботливо протянутой Саней папке, после чего два танцора, кружась в одном ритме, разошлись в стороны. После этого глава предприятия начал крутиться на месте, стоя за столом, с любовью глядя на папку в своих руках, а зулусский барон продолжил прерванное кружение вокруг седла по офисной комнате.
«Дурдом какой-то», – подумал я, глядя на танцоров.
– Это какой-то сумасшедший дом, – озвучил мои мысли Дмитрий, испуганно сжавшись в углу на своей табуретке.
В этот момент дверь открылась, и на пороге показался юрист Джона. На этот раз странное занятие своего босса парня в черном костюме совершенно не удивило, и вызывать охрану он не стал. Вместо этого почему-то взглянул на меня, сделал вопросительное выражение лица и показал правой рукой конструкцию из пальцев, во всем англоязычном мире понимаемое как «О’кей?». Я в ответ показал ему схожую конструкцию, соединив кончики большого и указательного пальцев и соорудив на лице соответствующее выражение. Юрист просиял, подскочил к барону, и они вместе закружились в дикой имитации вальса, не касаясь друг друга, при этом парень говорил что-то Джону почти на ухо скороговоркой, в которой наряду с английскими словами перемешивались явно какие-то голландские и к ним естественным образом прикреплялись гортанные звуки диких племен.
«Вот как, оказывается, выглядит африкаанс!» – почему-то подумал я, хотя совершенно не был уверен, в самом ли деле это та самая смесь английского, голландского и зулусского языков или какой-то тайный колдовской язык народа, в котором Джон занимал целое баронство.
Под этот ритуальный танец барон и его юрист покинули наш офис, естественно не попрощавшись. Это был явно какой-то новый способ покидать помещение по-английски. Я и Дима довольно долго с удивлением глядели на дверь, за которой скрылись Джон и его юрист, а потом синхронно повернули голову и посмотрели на Александра. Наш глава предприятия, невзирая на то что его партнеры по танцам покинули офисную комнату, не прекращал свою часть танцевальной программы. Маленький пузатенький человечек держал раскрытую кожаную папку в вытянутых руках и кружился, с любовью глядя на бумаги, которые этот канцелярский аксессуар прятал в себе.
Мы с Дмитрием понимающе переглянулись, встали со своих мест и медленно направились к Александру, который, совершенно не обращая внимания на столь явную опасность для собственной жизни (каждому из нас выпрямившийся Саня уперся бы носом под дых), продолжал кружиться на одном месте. Через минуту папка с бумагами была у начальника предприятия отобрана, а сам руководитель под возмущенные выкрики об узурпации власти препровожден в туалетную комнату. Там совместными усилиями разгоряченная голова начальства была засунута под струю холодной воды, в воздухе явственно зашипело, и Саня начал превращаться во вменяемого человека.
– Все! – орал начальник под струей холодной воды, иногда немного захлебываясь. – Все понял! Был не прав!
Мы с бухгалтерией закрепили успех, продержав руководство под отрезвляющей струей еще полминуты, потом Александр был отпущен, и мы вернулись в офисную комнату.
Саня вытирал голову прихваченным полотенцем и обидчиво сопел, усаживаясь на начальственное место, мы с Димой тоже присели к столу, и на этот раз я занял «кресло важного клиента».
– Ну что, бойцы? – начал я заключительное заседание великолепной троицы. – Удача опять посетила наши стройные ряды?
– Ага! – радостно заорал вытирающийся полотенцем Саня, моментально обретая жизнерадостность двухмесячного щенка. – Завтра деньги переведут!
– И оформлено все как надо, – не удержался и довольно пробурчал Дима.
– Может, на этот раз обойдемся без банкетов? – попробовал протолкнуть я идейку.
– Ну уж нет! – хором возмутились одноклассники.
– Мы и сейчас отметим это дело… – пробубнил Дмитрий, залез куда-то под стол, и через секунду на поверхности возвышались початая бутылка водки и три довольно-таки чистые рюмки.
– Ну, за удачу! – провозгласил тост глава предприятия, и мы опрокинули в себя по пятьдесят граммов обжигающей влаги.
– Ты спортсмен, тебе больше не наливаем! – проорал Александр, наливая водку в две рюмки.
– Знаете же, что больше не буду, – привычно ответил я, с улыбкой взирая на то, как парни сноровисто приговаривают остатки водки.
– Кстати, вернемся к нашему седлу, – осмелел от выпитого Александр. – Ты что, серьезно намерен оставить его тут?
– И меня интересует этот вопросик, – несмело буркнул Дмитрий, с опаской поглядывая на кожаную сбрую в центре офиса.
– Пока там есть сеть, – с улыбкой ткнул я пальцем в небо, хоть на потолке в данный момент сети и не было, – эта ценная вещь будет находиться здесь!
– Можно совместно обдумать вопрос всеобщего разоружения и прийти к общему знаменателю, – как опытный политический лидер, начал Саня, но сбил благоприятное впечатление от речи примирения, пьяненьким голосом добавив под конец: – Или к числителю…
– Неужели вам не нравится это великолепное седло? – как опытный провокатор, невинно поинтересовался я.
– Нет, что ты! Как ты мог такое подумать! – хором воскликнули приятели-предприниматели, лишний раз убедив меня в том, что оба обладают отличной интуицией (сам я не сразу додумался до того, что не стоит вступать в конфликт с таким опасным предметом).
– Ну вот! – провозгласил я, встал с кресла и, выйдя в центр офиса, поднял седло на руки. – Вы только полюбуйтесь, как оно прекрасно!
Ребята мгновенно сориентировались, провозгласили тост в честь седла и тут же выпили за все сбруи вообще и за нашу в частности. Ребята пили за амуницию стоя, а я возвышался в центре офиса, как статуя Свободы, и держал над головой опасный кожаный предмет, всем своим видом (позой и выражением лица) олицетворяя восторженное преклонение седельного фаната. Уж я не знаю, это ли послужило поводом для дальнейших событий (седло мы умаслили, но жертвы-то ему были нужны по-прежнему!), или просто так совпало, – но тут зазвонил мой мобильник. Я аккуратно опустил седло на плечо и, достав из кармана мобильный гашекфон, с интересом взглянул на маленький экран – кого, хотелось бы знать, интересует моя персона в это время? Столь поздним звонком меня порадовал конечно же монгол Едигей.
«Я обещал себе и фортуне, что поговорю с первым позвонившим. Чтобы потом спокойно пенять на судьбу – и я просто обязан сейчас вежливо поболтать с монголом», – горестно подумал я, осознавая то, что клятву придется выполнять, и нажал на кнопку соединения.
– Добрый вечер, Едигей. Хотя правильнее было бы сказать – спокойной ночи, – максимально вежливо протянул я, с добренькой натянутой улыбочкой глядя на узкоглазое обветренное лицо земного сына степи.
– Тим-джисталкер! Ты точно – великий сабдык! – витиевато и непонятно высказался монгольский
