Завтра в десять утра ждем монгольского детектива с деньгами. Если он придет вовремя и сразу переведет всю сумму – то седло уходит в Монголию плюс к этому в нагрузку туда же бесплатно отправляется рыболовная сеть. Фирма ребят получает свои комиссионные, а куча-мала с тех пор играется только в спортзале. Если монгол запаздывает – седло остается в офисе и используется по назначению и примерно через год ежедневной кучи-малы руководство фирмы лишается животов, попутно приобретая спортивные фигуры. Финансовых затруднений я не испытывал, так что вариант номер два был для меня предпочтительнее (люблю я ребят – поэтому буду мучить!).
Скрепив достигнутые договоренности рукопожатиями и отметив это событие, допив остатки водки (от бутылки к этому времени осталось как раз три рюмки), мы покинули гостеприимный офис и отправились по домам.
Спустившись на телепорт-лифте с двести восемнадцатого этажа и покинув здание офис- центра, я очутился в ночном городе. По сравнению со средневековым Оргбургом, магическим городом- муравейником, современная Москва, несомненно, выглядела гораздо более волшебно. Исполинские лазерные рекламные звери над районом развлечений Мневники занимали полнеба, переливаясь всеми цветами радуги, как гигантские драконы, до которых бедному Гоше было еще расти и расти. По изгибу Третьего транспортного кольца, светясь в темноте фарами и неоновыми украшениями, окруженные, как солнце протуберанцами, светящимся ореолом современных огней, проносились невероятной формы болиды любителей быстрой езды, сталкиваясь на поворотах, как рапторные колесницы, но без проблем продолжая невероятную по скорости и безопасности для мира Ворк гонку. В темном небе проносились светящиеся летательные аппараты, в сравнении с которыми яхта правителя орков казалась не очень удачным изделием подросткового кружка любителей воздухоплавания. Одним словом, обычный урбанистический пейзаж, к которому мы с детства привыкли и совсем его не замечаем. Из-за контраста с миром Ворк я расчувствовался – но через минуту уже пообтерся и тоже побежал с остальной толпой москвичей и гостей столицы мимо всех этих красот к ближайшей станции телеполитена, накинув капюшон, чтобы не смущать мирное земное население зеленым цветом лица.
Через пять минут я уже был дома. Вообще – уровень развитости любой цивилизации я всегда бы прежде всего измерял возможностью покрытия больших расстояний. Чем ниже уровень общества – тем больше времени уходит на перемещения. Причем всегда способность быстро передвигаться узурпируют сначала сильные мира сего, и только значительно позже такая возможность появляется у всего остального населения. Характерный пример – железнодорожный транспорт. Сначала была построена царская железная дорога, чуть позже путешествие на поезде стоило небольшого состояния, потом он стал практически самым массовым видом транспорта, и, наконец, до появления телеполитена метрополитен оставался самым быстрым и самым дешевым способом передвижения по индустриальному конгломерату, именуемому городом Москва. Или, к примеру, кругосветные путешествия в эпоху Магеллана занимали многие годы, немного позднее Жюль Верн описал вполне реальный способ кругосветки меньше чем за три месяца, еще через сто лет этот процесс занимал сутки, а потом (при выходе человека в космос) счет и вовсе пошел на минуты. Так что главное достоинство цивилизации я вкусил, по моему глубокому убеждению, преодолев десять километров густонаселенного города ровно за пять минут.
Войдя в квартиру, первым делом я наполнил ванну теплой водой. Раньше, говорят, ванну надо было наполнять через узкий кран, и этот процесс занимал жутко долгое время. Не понимаю я такого – если ванну наполнять минут десять или даже пятнадцать, я же успею раза три передумать помыться, а то и дела появятся важные! Как раньше люди жили – не понимаю…
Приняв ванну с раствором химии от салона джисталкерской красоты (хи-хи), я обтер свежим полотенцем кожу белого человека, посмотрел в зеркало на неестественно бледную физиономию, без выступающих клыков выглядящую как-то очень беззубо, и тяжело вздохнул.
– Хорошо, что Джина меня сейчас не видит… – пробормотал я, смерив себя недовольным взглядом, и отошел от окна в стене, ведущей в зазеркальный мир.
Затем последовали минуты блаженства в медицинском регенерационном кресле. Мы становимся рабами современной жизни, а продвинутая медицина является одним из столпов нашей цивилизации. Впрочем, как и все в нашей жизни, медицина – это обычная приманка на ловушке современности, задача которой, как и у остальной цивилизационной шелухи, привязать к себе человека. Ведь и медицину мы начинаем ценить опять же только в одном случае – когда ее лишены. Вот так, очень ненавязчиво, мы и растворяемся в этом мире…
Когда кресло пикнуло, сигнализируя о том, что мой организм приведен в норму, я уже почти уснул. Встав, добредя до ванной комнаты и с удовольствием еще разок почистив зубы, я дополз до кровати, упал в нее, как в озеро блаженства, и крепко заснул. До самого утра меня никто так и не побеспокоил.
Работа 4
Финишная
– Это финиш. Вот и приплыли… – протянул я, горестно глядя в зачетку.
Утренний офис для огромного количества современных людей – привычное и обыденное явление. Я же, к своему величайшему счастью и к сочувственному сожалению серьезных родственников, никогда долго не работал на одном месте. Вернее, не так – мое рабочее место никогда постоянно не находилось на одном и том же месте, простите за тавтологию. Обычно с утра у меня находится масса важных дел вне стен офиса, и в контору к ребятам я подтягиваюсь ближе к обеду. А тут, в связи с монгольскими событиями, пришлось появиться на рабочем месте с раннего утра – за это я был вознагражден помятым видом заспанных и похмельных физиономий одноклассников.
– Не спать! – сразу заорал я, переступив порог офиса и увидев полусонных приятелей- предпринимателей.
– Тим… – только и смог страдальчески выдавить из себя Саня, мучимый похмельем.
– Какой ты резвый, как молодой козлик… – недовольно буркнул Дима, тоже не очень радостный от своего утреннего самочувствия.
– Физкультурой надо заниматься, вести подвижный образ жизни, – энергично шагая по офисной комнате, начал читать я лекцию. – С утра зарядку делать, обливаться холодной водицей…
– Вот мы тебя и обольем холодненьким, – лениво попробовал Дмитрий мне пригрозить, но, увидев мою бодрую готовность, выражаясь языком политзаключенных, к любому кипежу, кроме голодовки, сбавил обороты: – Но не сейчас, хватит того, что о нас зулусский барон думает. Еще и перед монгольской делегацией опозоримся…
– Тим, ну не мельтеши перед глазами, а? – взмолился Саня, страдальчески скривив похмельное лицо, и я сжалился, усевшись на умирающий стул.
– Если монголы не придут, то для него достойное место уже, надеюсь, найдено? – спросил я Диму, мотнув головой в сторону центра офисной комнаты, где со вчерашнего дня так и осталось лежать драконье седло, которое мои одноклассники не рискнули даже передвинуть куда-нибудь.
– Не надо о грустном, – взмолился Саня, страдальчески возведя глаза к потолку.
– Это тебе сейчас грустно, – начал успокаивать я друга. – А дальше всего пару лет будет все грустнее и грустнее, зато потом – очень смешно станет, когда будешь на свое сегодняшнее фото смотреть. Обещаю! Кстати, неплохо бы сейчас сфотографироваться, обнажив торс. Ах да, извиняюсь, забыл – у вас же нет торсов, одни пуза…
Так мы препирались еще минут двадцать, и к десяти часам, уж не знаю, при помощи кофе, разговоров или невзначай появившегося на столе пива, похмелье ребяток отпустило и они стали выглядеть значительно веселее.
Ровно в десять утра дверь офиса открылась и на пороге, прервав нашу развернувшуюся полемику о том, как должен выглядеть живот современного мужчины и что означает слово «пресс», появился монгольский детектив. Едигей застыл на пороге, уставившись на седло, лежащее на полу в центре офисной комнаты, и на его лице, хоть и напоминающем вырезанную из камня маску, поочередно промелькнули выражения сначала удивления, потом ужаса, а под конец истинного восхищения.
– В жизни оно еще прекраснее, чем на картинке мобильника, – восхищенно сказал монгол, не отрывая
