детектив, восхищенно взирая на седло, которое покоилось на моем плече.
Работа 3
Завершающаяся офисная
Дом начинаешь ценить, если есть с чем сравнивать.
Едигея прорвало. Монгольский детектив торопливо вещал, опасаясь, что я снова найду способ от него отделаться. Надо сказать, что на этот раз монголу удалось меня удивить и заинтересовать, и я даже не пытался прервать его речь, так и застыв с седлом на плече и мобильником в руке. Приятели-предприниматели тоже замолчали, превратившись на время пламенной исповеди монгола в доброжелательную и внимательную аудиторию (думаю, только из-за того, что появилась возможность избавиться от седла!). Оказывается, Едигей с самого начала вовсе не хотел, чтобы ему достали «Камень света», как подумал я. Просто его звонок случайно совпал со звонком очередного «слона». На самом деле все обстояло таким образом.
Всему миру известны мохнатые монгольские кони, на которых великий Чингисхан усадил свои войска и завоевал полмира. Кони всегда были гордостью монгольского народа, но в остальном мире их не воспринимали всерьез – восторгались либо тонконогими арабскими скакунами, либо могучими боевыми конями европейских рыцарей. И вот этим вопросом занялся один из монгольских ханов, по имени Джамух, который оказался одновременно потомком и Чингисхана, и Сухэ-Батора, как это – меня не спрашивайте, сам толком ничего не понял и ужасно удивился данному, без сомнения достоверному, историческому факту невероятно древней и при этом пролетарской родословной. Жутко разбогатев на предоставлении степных полигонов для каких-то там испытаний высоких технологий, хан Джамух решил исправить ситуацию с несправедливым и уничижительным мнением мирового сообщества о низкорослых монгольских лошадках. Применив биотехнологии, узконаправленные мутации и специализированное питание (чем кормят коней – мне так и не удалось узнать ни в тот раз, ни впоследствии), в лабораториях монгольского хана вывели мохнатых коников размером с африканского носорога. Средняя скорость рыси этих чудо-горбунков составляет пятьдесят километров в час. И уже вскоре должна состояться презентация на мировом уровне, с широким оповещением нового символа монгольской степи в средствах массовой информации, привлечением лучших ковбоев для объездки мощных животных и прочими красочными шоу – а подлинное седло Чингисхана так и не было найдено.
– Это в такой ответственный момент! – закатил в полуобморочном состоянии глаза Едигей, и я на секунду испугался, что монгол потеряет сознание прямо в процессе разговора, но обошлось. Едигей собрался с силами и продолжил исповедь.
История с седлом Тимучина вообще полна загадок. Якобы оно было семейной реликвией в роду хана Джамуха, но в период революционной Монголии надежно спрятано от всех в фамильных тайниках, потом найдено и снова потеряно, уже при помощи современной бюрократической отчетности. То ли оставили не там, где положено, то ли вообще полигон степной сдали для испытаний современных технологий вместе с фамильными тайниками, и, естественно, фамильных тайников вместе со всем их содержимым после этого больше не стало. Словом, история темная, покрытая мраком таинственности и недоговоренностей, как и любая другая позорная ситуация.
И вот приближенные монгольского хана, чтобы хоть как-то прикрыть тылы (и не только тылы), послали Едигея, дав тому кучу полномочий, в современный Вавилон, открытый всем соседним мирам, ближайшим из которых оказалась Москва. Задача у Едигея была для начала официализоваться. Зачем он детективное агентство открыл, я так и не понял, обычного представительства хватило бы за глаза – не иначе как хотел разрешение на оружие получить. Монгол без сабли – не батор! Потом стал искать по всей Москве проводника-джисталкера, в надежде быстренько пробежаться по мирам, как по лавкам, чтобы найти эксклюзивчик, который заменил бы седло Чингисхана в глазах хана Джамуха. И вот тут монгольский детектив столкнулся с неожиданной трудностью – он не мог составить четкого заказа, поэтому госконторы сразу отпадали. Сунувшись к частным джисталкерам, Едигей тоже потерпел фиаско – никто не хотел работать с его прекрасным детективным агентством «И-батор» по совершенно непонятной причине. И тут монгольскому детективу улыбнулась удача – он узнал о существовании джисталкера по имени Тим, который может достать совершенно нереальные вещи, и даже вытащил откуда-то настоящий «Камень света»! Узнал об этом монгол совершенно случайно – внук старушки, сдающей квартиру бравым монголам, учился с моей дочерью в одном классе. Вот так, оказывается, я стал единственным человеком, который хоть иногда соглашался с ним говорить, и то делал это почему-то крайне неохотно. А когда я пропал на четыре дня – Едигей просто впал в отчаяние. На послезавтра запланирована мировая презентация огромных мохнатых коней, а замены седлу Чингисхана – символу новой породы – нет до сих пор. Без всякой надежды Едигей позвонил мне, и – о чудо!
– Ты великий сабдык! – опять употребил детектив свое любимое слово и начал приближаться к завершающей части своей исповеди.
Мало того что я оказался доступен – прямо на моем плече имелось то, что было в данный момент жизненно необходимо всей прогрессивной Монголии! А когда я сказал монгольскому детективу, что это не конское, а настоящее драконье седло из магического мира – глава «И-батора» просто забился в экстазе.
Далее последовал небольшой торг прямо по мобильнику. Несмотря на неограниченные полномочия, данные приближенными могущественного хана своему московскому представителю, денег за седло мне было предложено не так уж и много.
– Так все в Москве дорого, – стал сокрушаться монгол, пряча глаза. – А лицензии сколько стоят! А аренда жилья и офиса!..
– И не говори! – неожиданно влез в разговор улыбающийся пьяный Саня, но под строгим взглядом Димы сразу стушевался.
– Вот что, Едигей, – начал я, желая просто отделаться от монгола. – Хочу за это седло сто тысяч еврази, и вообще – эту цену я назвал только из уважения к монголо-татарскому игу! А так я не планировал его продавать, ибо инвентарь привезен мною исключительно для украшения офиса!
– Дай мне срок до завтрашнего утра! – неожиданно тонким голосом взмолился монгольский детектив. – В десять часов я буду у вас в офисе!
– Хорошо, – согласился я и дал отбой не прощаясь – честно говоря, только потому, что жутко устал на протяжении всей исповеди монгола держать на плече седло, а бросать на пол сбрую, на которую Едигей взирал прямо-таки с благоговением, было как-то не очень удобно.
Сбросив громоздкий тяжелый предмет с онемевшего плеча на пол, я уселся на кожаную обивку и тяжело перевел дух. Седло в очередной раз проявило свой вредный характер – не преминуло улучить момент и устроить очередную небольшую пакость, на этот раз испытывая мою выносливость в качестве седельной подставки.
«Ни на секунду с тобой не расслабишься», – тяжело дыша, подумал я, уважительно похлопав по старой коже.
Я отдышался, спохватился и взглянул на ребят. Саня переводил восхищенный взгляд с меня на седло и обратно, а Дима прищурился и скептически рассматривал только мою скромную персону – со школьной скамьи такой взгляд означал одно: «А у кое-кого кое-что не треснет от жадности?»
– Мне надо было от него отвязаться, – смущенно начал объясняться я. – Очень устал, а седло бросать на пол при клиенте не хотелось…
– Наоборот! – воодушевленно крикнул Александр, скосив глаза к переносице. – Мне очень понравился твой стиль переговоров!
– И сумма тоже, – ехидно пробубнил Дмитрий. – Ты с головой дружишь?
– Да не собираюсь я седло продавать! Оно нам самим жизненно необходимо!
После этого последовала сцена, которая доставила мне массу удовольствия. Ехидное выражение сошло с лица горообразного бухгалтера, а невысокое начальство сразу перестало довольно лыбиться. Приятели- предприниматели серьезно отнеслись к моему заявлению, зная: если мне что-то втемяшится в голову – оттуда это выбивать впоследствии гораздо более затруднительно, чем непосредственно сразу же после втемяшивания. Через полчаса споров, криков и демонстративных падений Сани в обморок (нашелся нетрезвый артист погорелого театра!) мы пришли к единому мнению.
