– Ты чего? – спросила она шепотом.

– Ничего… Расскажи что-нибудь, если не спишь.

– Про что тебе рассказать?

– Как ты стала жрицей?

– Ну… – Пиф улеглась поудобнее. 'Поудобнее' означало, что она прижалась к Бэде всем боком и положила голову ему на руку. – Просто нанялась. Прошла тестирование, медицинское обследование – и стала работать. Жрица – это ведь должность такая… в табеле… У меня даже посвящений нет. Кроме одного, самого низшего. Так оно у всех вольнонаемных в Оракуле есть.

– Понятно, – сказал Бэда.

– А ты? – строго спросила его Пиф.

– Что я… Меня не очень-то спросили, хочу я здесь работать или нет.

– Откупись, – предложила Пиф. – Пятьдесят сиклей не такие большие деньги.

– И что я буду делать, если откуплюсь? Здесь хоть кормят как на убой и за квартиру платить не надо…

– Получишь посвящение, сделаешь карьеру… В Оракуле очень хорошую карьеру сделать можно…

– Мне религия не позволяет, – сказал Бэда.

И обнял ее покрепче.

– Ну и дурак, – сказала Пиф. – А ты ничего, ласковый. Если очки снять и рожи твоей не видеть.

– А как ты видишь без очков?

– Пятна вижу. Белое пятно – лицо, темное – одежда.

Бэда погладил ее по лицу.

– А у тебя бабы были? – спросила Пиф, сомлев.

– Были…

– А какие тебе нравятся?..

– Которые в постели болтают, – сказал он.

Пиф хихикнула.

Завывающая музыка наконец иссякла. Только свечи трещали, но и они догорали. Постепенно становилось все тише и темнее.

– Иди ко мне, – шепотом сказала Пиф.

Он тихонько засмеялся.

– А я, по-твоему, где?

Пиф получила свои премиальные (в полтора раза больше безбрачных), дала подписку о неразглашении и честно постаралась обо всем забыть. Правда, часть премиальных ушла на покупку нового облачения – прежнее было не отстирать от пятен виноградного сока.

– Что самое удивительное, – говорила Пиф своей подруге Гедде, которой немедленно разгласила свое приключение, – так это ощущение, будто я нахожусь в эпицентре грандиозного любовного романа.

Гедда глядела на нее ласково и помалкивала, потягивая коктейль. Они сидели в маленьком кафе на углу проспекта Айбур Шабум и улицы Китинну (Хлопковой). Это было их любимое кафе, еще со школьных времен. Только тогда они заказывали здесь мороженое и сок, а теперь…

– Ты слишком много пьешь, дорогая, – заметила Гедда.

– Да? – Пиф нервно отодвинула от себя пальцем пустой стакан. – Я закажу еще, можно?

– Дело твое, – сказала Гедда.

Пиф заказала еще.

– И как будто ничего не случилось, – продолжала она, плюхаясь обратно в плюшевое кресло с новым стаканом в руке. – Верховная молчит, даже намеков не делает. Верховный – слишком большая шишка, он к нам и не заходит. Беренгарий только рожи корчит, но намекать не решается…

– А этот? – деликатно поинтересовалась Гедда, водя соломинкой по краю сткана.

– Этот? – Пиф вскинула глаза. – Вообще ни слуху ни духу. Может, его сразу после этого повесили, почем мне знать.

– А ты не спрашивала?

– У кого?

– У того же Беренгария, к примеру.

– Да? У Беренгария? Дать ему такой козырь в руки… Пиф интересуется каким-то безродным программистом, которому цена грош в базарный день… Очень надо!

Она сердито присосалась к своей соломинке. Содержимое стакана резко пошло на убыль.

Гедда помолчала, а после очень ласково произнесла:

– Да ты, мать, влюблена по уши…

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату