Асса визжала, разбрызгивая искры белого света, которые падали в траву и гасли. Потом раздался тонкий свист, у Аэйта заложило уши – и все было кончено.
Всхлипнув, Аэйт отбросил рукоять и закрыл лицо руками. На левой вздулись пузыри от ожогов. У него подкашивались ноги, он дрожал всем телом.
Освобожденная женщина засмеялась. Роса заискрилась в ее волосах, точно на них была сетка, усыпанная крошечными самоцветами. Отняв руки от лица, Аэйт неподвижно смотрел на нее, и рот у него слегка приоткрылся. Медленно, медленно, все еще смеясь, она опустилась на колени и откинулась на спину. Солнечный свет, пробившись сквозь туман, отразился от водной глади.
Женщина исчезла.
Аэйт стоял на берегу полноводной реки, которая, капризно петляя, уходила к горизонту, пронося свои чистые воды мимо зеленых холмов и желтых песков. Полуденное солнце горело над ней, дробясь в мелких волнах.
Аэйт наклонился и поднял веревку, которой была связана пленница. С секунду он смотрел на нее, потом выбросил.
– Элизабет! – крикнул он.
Тихий смех донесся до него и тут же смолк, заглушенный плеском воды.
Инген ворвался в дом вождя.
Фарзой медленно поднялся с лавки. Но Инген не дал ему произнести ни слова.
– Они идут! – сказал он.
И столько тревоги было в его голосе, что свой гнев на непочтительное поведение молодого воина Фарзой отодвинул в сторону, как женщина откладывает пяльцы с рукоделием, чтобы заняться этим в свободную минутку. И потому, вместо того, чтобы вспылить, он просто спросил:
– Кто идет, Инген?
– Двое. Один держит щит на копье. Второй безоружен. Он крикнул, что хочет говорить с тобой.
Старый вождь словно опять услышал голос Асантао: «Тебе нужен мир любой ценой. Мир, Фарзой!»
– Я иду, – сказал он.
Сначала ему показалось, что зумпфы пришли договариваться о выкупе пленного, потому что один – тот, что был безоружен, – носил косы. Но потом Фарзой понял, что это женщина. Тонкая, печальная, с длинными волосами странного серебряного цвета.
Рядом с ней стоял невысокий, очень широкоплечий мужчина с короткой светлой бородой. Он действительно держал щит, перевернутый тыльной стороной наружу. Потемневшие от пота кожаные ремни болтались в воздухе, над верхним вырезом щита были видны старые пятна крови.
– Я Фарзой, сын Фарсана, – сказал вождь, хмурясь. – Что вам нужно на моей земле? Вы еще не завоевали ее, а уже топчете.
– Вот Фейнне, жена вождя, – сказал Эоган. – Я сопровождаю ее.
Фарзой покраснел от гнева. Шрам на его лице налился кровью.
– Я не стану вести переговоров с женщиной. Вы пришли сюда как победители. Ваше презрение дошло уже до того, что вы вынуждаете меня отвечать жене вождя. Где же сам вождь? Где он, ваш хваленый Эохайд? Почему не пришел?
– Я здесь, – неожиданно прозвучал негромкий голос, и буквально из пустоты выступил тот, о ком они говорили.
Фарзой вздрогнул. Ни один зумпф, даже колдун, не умел растворяться среди деревьев и мхов. Это умение было дано только его народу, и поэтому вождь даже не пытался разглядеть, не прячется ли кто- нибудь поблизости. Он заранее знал, что это невозможно.
И вот невозможное произошло. Из тени листвы выступил его враг. Эохайд, о котором говорят, что его родила сама Элизабет, когда горячий меч Илгайрэх коснулся ее прибрежных вод. И он был в точности таким, как описывал его Эйте: стройным и сильным, с блестящей волчьей шкурой на плечах. Щита он не носил. Два меча, короткий и длинный, висели на его поясе. Фарзой с содроганием увидел рукоять в виде головы и разведенных в стороны рук Хозяина Подземного Огня.
Стриженые белые волосы Эохайда торчали из-под кожаного шлема, укрепленного медными пластинами. Шлем оставлял открытой только нижнюю часть лица. Подбородок защищала еще одна медная пластина.
Фарзой поймал себя на том, что не сводит глаз с этого прямого жесткого рта, точно ждет, какие слова слетят с губ его врага.
Губы шевельнулись, и Эохайд сказал:
– Я хочу говорить с тобой, Фарзой. Я хочу говорить с твоим народом.
Фарзой сделал движение, и Эохайд быстро добавил, как будто угадав, о чем думает вождь:
– Не отказывайся. Впереди зима, и вам нужен мир.
Дрожа от унижения, Фарзой кивнул и отступил.
– Иди за мной, сын реки, – сказал он. – И эти двое пусть тоже идут с тобой. Наслаждайтесь зрелищем своих побед над нами.
Он резко повернулся и зашагал по улице к деревенской площади. Трое шли за ним. Фарзой неожиданно подумал о том, что на месте Эохайда он бы сейчас убил своего соперника ударом в спину. И он почти хотел, чтобы Эохайд избавил его от позора. Но знал почему-то, что Эохайд никогда так не поступит, и за это ненавидел его еще больше.
