– Разве этот меч – единственное твое обиталище?
– Я – везде, где есть часть меня. – Глазки Хозяина быстро отыскали Эогана. – Эоган! – крикнул Хозяин, разбрызгивая пламя. – Ты здесь, кузнец?
– Где же мне быть, как не рядом с Темным Илгайрэхом? – отозвался Эоган.
Пронзительный взор Хозяина устремился на Фейнне, и она метнулась к своему брату в поисках защиты.
– Ух! – восхитился Хозяин. – Какая красавица!
– Это Фейнне, – сказал Эоган, поспешно прикрывая ее лицо ладонью. – Будь добр к ней, Хозяин Подземного Огня.
– Подруга Воинов, – прогудел Хозяин задумчиво. – Мне не нужна. Пусть воины будут добры к ней. Ведь ты нашел замену своему Гаталу?
– Да.
– Аха-ха… – Хозяин потянулся и стал еще выше ростом. Голос его гремел. – В недобрый час ты попросил у меня искру подземного огня, чтобы вложить ее в Илгайрэх. Любая вещь знает свой конец, а Сила бессмертна. Эта женщина, которая называет себя Небесным Огнем, сейчас уничтожит творение твоих рук, кузнец.
– Пусть, – глухо сказал Эоган. – Это оружие не ведает покоя. В дни мира оно не будет желанным союзником.
– Ты это сказал, – проговорил Хозяин, и в его тоне послышалась непонятная для Мелы угроза. – Не отпирайся же потом от своих слов, кузнец.
Эоган, казалось, хорошо понял значение этой угрозы, потому что, побледнев, отозвался:
– Будь по-твоему, Хозяин.
И гулкий голос из-под серых облаков загромыхал:
– Солнечная Дева с бубенцами в волосах, я ухожу. Я ухожу из твоего мира и уношу с собой то, что принадлежит мне по праву посвящения: Илгайрэх, вместилище моей искры, и Эогана, который продал мне себя в обмен на одну услугу.
– Пусть будет так, – звонко сказала Асантао.
Хозяин хмыкнул и протянул когтистую руку к Эогану.
И Мела увидел это.
Он не понял и половины из разговора кузнеца с подземным божеством. Он не знал, насколько сильна власть Хозяина над братом Фейнне. Ему неведомо было, в чем состоит Сила, о которой так много толковалось. Он просто увидел перепончатую кисть и черные когти. Эоган покорно шагнул ей навстречу.
Мела бросился к кузнецу и закрыл его собой.
– Так не будет, – сказал он, в упор глядя на Хозяина. – Не тяни лапы к моему Эогану, Хозяин. Можешь забрать мой меч, если он тебе так нужен. Но ты уйдешь отсюда без кузнеца.
– Ха-а!.. – выдохнул Хозяин, и жар плеснул Меле в лицо, так что он отшатнулся. – Отойди, малыш. Никто, кроме меня, не имеет права говорить: «Мой Эоган». Он – мой, потому что сам это выбрал.
– Нет, – повторил Мела.
– Кто ты, невоспитанное и упрямое дитя? – спросил Хозяин, всматриваясь в него сквозь копоть. Лапа протянулась к Меле, и два чешуйчатых пальца ухватили его за подбородок, обращая наверх его лицо. Когти разорвали кожу; пальцы Хозяина прожигали до самых костей. Мела скрипнул зубами; из глаз сами собой брызнули слезы.
– Отпусти, – с трудом выговорил Мела.
Хозяин расхохотался, и его брюхо заколыхалось.
– Ба! Приятный сюрприз! – Красные глазки заискрились. – Никак, Мела, сын Арванда?
– Да, – сказал Мела.
– Ты жив, – рокотал Хозяин, – ты еще жив, о неблагодарный юноша, вставший у меня на пути! Я испепелил бы тебя, как ты того заслуживаешь, но жаль трудов – моих и Аэйта – благодаря которым ты еще и сегодня можешь дышать и говорить дерзости…
– Я не забуду твоей доброты, Хозяин, – задыхаясь, сказал Мела. Нависшая над ним физиономия ухмылялась. – Отпусти же меня.
– Тебе что, больно? – Громовой голос был полон веселья. – Тебе больно, Мела?
– Да.
– Ну так визжи, кричи, извивайся! Покажи мне, что тебе и впрямь больно!
Он стиснул пальцы еще сильнее, и Мела едва не потерял сознание. А потом пальцы внезапно разжались. Мела пошатнулся, но устоял на ногах. С подбородка на светлый волчий мех капнула кровь. Он зажмурился, стискивая зубы, чтобы не зарыдать, и потому не видел, какими глазами смотрят на него из толпы Эйте, Фрат, Инген, какие лица стали у воинов, что следовали за Эохайдом, как дрожит Фейнне, как Эоган прижимает ее к себе трясущимися руками.
Мела провел ладонью по мокрому лицу. С недоброй улыбкой Хозяин уставился на него.
– А теперь отвечай мне, Мела, сын Арванда, столь гордый и упорный, почему ты расстался с Аэйтом, сыном Арванда? Как ты посмел бросить его, льстивого на язык и верного сердцем?
