Ахен.
Проклятье, лучше бы это слово никогда больше не звучало в его ушах.
– Покажи ладонь, – попросил Ингольв. – Ту, заколдованную.
Помедлив, Аэйт разжал пальцы левой руки и протянул ее капитану. Он отвернулся, и Ингольв видел его запылавшее ухо. Капитан осторожно взял крепкую, еще детскую руку, привыкшую к оружию, которое отныне запретно для прикосновения. На красноватой коже отчетливо чернел крест.
– Можно потрогать? – нерешительно спросил Ингольв. Он упорно отвергал любое колдовство, хотя и встречал его на каждом шагу. Начисто лишенный каких-либо магических талантов, армейский капитан относился к магии с опаской и по возможности обходил ее стороной.
Аэйт кивнул. Ингольв провел пальцем по кресту и ничего не ощутил. На мгновение капитану подумалось, что его опять дурачат.
Аэйт тихонько заметил:
– Ты напрасно не веришь мне.
Ингольв бросил руку Аэйта.
– Ты всегда угадываешь то, что другие не хотят говорить вслух?
Он хотел скрыть свое смущение и отделаться шуткой, но Аэйт ответил с убийственной серьезностью:
– Иногда. Я немножко читаю мысли.
Это было уж совсем невыносимо. Ингольв решил разом покончить с неловкостью. Он положил на плечи Аэйта свои тяжелые руки и прямо спросил:
– Вы, болотные морасты, все такие? Скажи уж сразу, чего от вас ожидать.
Аэйт опять покраснел.
– Н-нет, – запнувшись, ответил он. – Мела другой. Он почти как ты. Он воин. И у нас много таких, как ты. Просто я ВИЖУ. Знаешь, – он понизил голос, – я вижу лучше, чем Асантао.
Вальхейм все пытался найти какое-то слово, которое бы ему все объяснило.
– Значит, ты колдун?
Конопатый подросток так мало подходил под это определение, что Ингольв невольно усмехнулся. Аэйт опять остался серьезен. Видимо, разговор коснулся болезненной для него темы.
– У нас так не говорят, – ответил Аэйт. – Потому что это неправильно. Я ВИЖУ, понимаешь?
Ингольв сдался.
– Видишь так видишь, – пробормотал он и пошевелился в кресле, устраиваясь поудобнее. – Теперь полезай под кровать, в темный угол, и не ерзай там, понял? И ничего не бойся.
Аэйт не стал спрашивать, зачем ему лезть в темный угол. Он просто молча подчинился, как привык подчиняться Меле, и Вальхейм отметил это про себя. Протянув руку к шнуру, висящему на стене, Ингольв резко дернул.
В коридоре затопали шаги. Из-под кровати не донеслось ни звука.
Через несколько секунд чудо услужливости по имени Феронт возникло на пороге. Оруженосец сонно моргал. Белая полотняная рубаха едва прикрывала его колени. Сапоги он натянул прямо на босые ноги. Феронт ежился и мялся, недоумевая: что понадобилось его благородию среди темной ночи? Спал бы, как все, и горя бы не видал…
Ингольв еле удостоил взглядом тощую взъерошенную тень.
– Что угодно? – хриплым спросонок голосом осведомился оруженосец.
– Принеси вина, мяса и хлеба, – велел бессердечный капитан. – И поживей.
Но оруженосец еще медлил.
– Ваше благородие, – шепотом сказал он, видя что на него не обращают более никакого внимания.
Ингольв очнулся от задумчивости и удивленно посмотрел на оруженосца.
– В чем дело?
– Можно, я не буду разогревать мясо? Оно и холодное – очень вкусное и это… питательное. Разгоревать – это надо повара будить, а он как пить дать по шее надает. Вы же его знаете, ваше благородие, тут хоть чей приказ, хоть вашего благородия, хоть его светлости, все равно по роже-то он съездит мне и никому иному…
Стражники были такой же частью замка, как, скажем, мебель или гобелены, и в каждом новом мире они имели другой облик. Но всегда Ингольв находил в их среде вполне развитую и достаточно сложную систему взаимоотношений. Точно так же, как все люди, они умели дружить и ссориться, одни оказывались алчными, другие преданными, третьи глупыми, встречались порой изощренно-подлые, а иногда – поразительно добродушные. И даже зная наперед, что они исчезнут, когда Торфинн уйдет из этого мира, Ингольв каждый раз привязывался к ним – как это было еще в те дни, когда он командовал своей ротой в Ахене…
Сейчас неплохо бы вспомнить о том, что несчастный заспанный Феронт с острыми коленями, торчащими из-под рубахи, всего лишь мебель, вроде кресла или стола, и если ему съездят по роже, то от него явно не убудет…
– Ладно, тащи холодное, – распорядился Вальхейм, – только побыстрее.
Оруженосец благодарно улыбнулся и ушел. Он появился на удивление быстро. Бухнув на стол корзину,
