– Вы не знали Бобби, правда? – сказала она.
– Нет.
– Тогда почему вы здесь?
– Я друг Отта.
– Вы не похожи на друга Отта. И я хотела бы, чтобы вы были так любезны и перестали пялиться на мои сиськи.
Декер покраснел. Ничего умного ему в голову не приходило, поэтому он молчал и смотрел на носки своих туфель.
Лэни сказала:
– Так что вы думаете о проводах?
– Впечатляюще.
– Тошнотворно – вот единственное подходящее слово для этого, – сказала она.
Со стороны могилы послышался оглушительный шум. Изготовленный на заказ гроб Бобби Клинча, сделанный из его рыбачьей лодки, соскользнул с ремней и сорвался с лебедки, с помощью которой его опускали в могилу. Теперь он стоял перпендикулярно в яме, на носу, и выглядел, как гигантская гроздь винограда.
– О, Иисусе, – сказала Лэни, отворачиваясь.
Рабочие кладбища в комбинезонах засуетились, восстанавливая декорум. Декер увидел Клариссу Клинч, которая качала головой, выражая отвращение. Отт был занят своими каракулями, шея его была склонена, как у цапли.
– Насколько близко вы его знали? – спросил Декер.
– Лучше, чем кто бы то ни было, – сказала Лэни. Она указала назад на подъездную аллею, где были припаркованы машины участников церемонии.
– Видите «Корвет» цвета мандарина? Это был подарок от Бобби после того, как он получил второй приз в Атланте. Я в своей жизни владела только двумя стоящими вещами, мистер Декер, и этот «Корвет» – одна из них.
Декер не поддался искушению спросить о другой. Он пытался вспомнить что-нибудь приятное, когда прекрасная незнакомка перевела разговор на оральный секс. Ни один из возможных ответов не казался подходящим для похорон.
Женщина по имени Лэни сказала:
– Вы заглядывали в гроб?
– Да, удивительно, – ответил Декер.
– Эта удочка была его любимой «Бентам Меглайт» на пятифутовом графитовом стержне.
Декер подумал: «О, нет, не может быть, чтобы и она тоже...»
– Я подарила ему это снаряжение на Рождество, – сказала Лэни и быстро добавила:
– Это не я придумала хоронить его с ней.
– Я бы так и подумал, – сказал Декер.
Они наблюдали, как кладбищенские рабочие вновь старались наклонить гроб Бобби Клинча в сторону могилы, куда он и приземлился с неприятным глухим стуком. Могильщики торопливо взяли свои лопаты и принялись за работу. Лэни надела темные солнцезащитные очки и пригладила волосы. Ее движения были изящны, видно было, что она хорошо потренировалась перед зеркалами. Что трудно было встретить в Харни.
Дама была явно не из этого городка.
– Я хочу сказать, это было совсем не то, что вы думаете – Бобби и я.
– Я ничего не думаю, – ответил Декер. Почему у них всегда такая страсть исповедоваться? Неужели он был похож на Пэта О'Брайена? Разве по нему было видно, что он этим не интересуется?
– Он действительно меня любил, – продолжала Лэни без всякого поощрения с его стороны.
– Конечно, любил, – подтвердил Декер. «Корвет» был доказательством. Большего доказательства любви, чем оранжевая спортивная машина, с верхом в форме Т и колесами, будто с рекламы, не мог бы представить ни один мужчина.
– Надеюсь, вы выясните, что же произошло в действительности, – сказала она. – Ведь вы здесь поэтому, правда? Ну конечно, вы на этом деле заработаете.
Потом она ушла. Р. Дж. Декер заметил, что все его внимание поглощено наблюдением за тем, как она двигается. Это была чертовски соблазнительная, сладострастная походка, причем – бедра ее покачивались так, что не оставалось сомнения – она выпила за завтраком. Декеру случалось делать и худшие вещи, чем любоваться женскими ножками на похоронах, но он сознавал, что должен думать о чем-то другом. Почему, например, скорбящая любовница знала о нем больше, чем он о ней? Он поднялся и отправился следом. Когда он ее окликнул, Лэни повернулась, улыбнулась, но не остановилась. К тому времени, когда Декер с ней поравнялся, она уже сидела в «Корвете», и дверца его была закрыта. Она махнула ему из подцвеченного окна, потом машина набрала скорость так внезапно, что резина чуть ли не посыпалась ему на ноги.
Когда Декер вернулся к могиле, Отт Пикни заканчивал интервью. Он кивком попрощался с Клариссой.
– Холодная женщина, – сказал он Декеру. – Что-то мне подсказывает, что Бобби проводил слишком
