Ника Паркера будет чиста перед всеми. Только так.
За окном автобуса мелькнул плакат: «Добро пожаловать в Алабаму».
Да, путь впереди еще неблизкий.
Ник посмотрел на Билли. Тот мирно спал. В руке у мальчика был зажат маленький деревянный слоненок.
— Наконец-то ты пришла, Энни!
— Ну конечно, милый… А куда б я делась?
Она со сдержанной нежностью смотрела на этого мужчину, уже на треть поседевшего, с залысинами, с густыми морщинками у глаз… Господи, он же совсем мальчишка, этот Фрэнк Дэвероу — умница, игрок, светлая голова и азартное сердце. Грустные карие глаза, слегка печальная улыбка, высокий лоб мыслителя. Милый, милый…
— Сними, пожалуйста, очки, — тихо попросил Фрэнк. — Ты же знаешь, что я люблю целовать тебя без них.
Энни послушалась, и лицо Фрэнка тут же растворилось в неясном тумане.
— Где ты, Фрэнк? — улыбнулась она.
— Я здесь, — донесся ответ из пространства.
Она ждала, слегка приоткрыв губы, чувствуя, как приближается теплое мужское дыхание.
— Ну где же ты?..
И вот это чудо прикосновения — встречаются губы, кончики языков…
Они с трудом оторвались друг от друга. Энни надела очки — вот он снова перед ней, ее изумительный мужчина, ее Фрэнк.
— Держи, милый, я принесла тебе твои любимые…
Она подала ему коробку сигар, завернутую в тонкую хрустящую бумагу.
— Спасибо.
Энни испытующе посмотрела на Фрэнка:
— Мне кажется, ты какой-то не такой сегодня. Почему ты грустный?
— Я? Да нет, я не грустный…
— Что-то случилось?
Он пожал плечами:
— Считай, что ничего.
— У тебя какие-то неприятности?
— Уже нет.
— Фрэнк!..
— Ах, да брось ты… Проходи, устраивайся. А я пока приготовлю коктейль.
Энни расположилась на диване и задумалась. Нет, отговорки Фрэнка не могли ее обмануть: что-то произошло, и это «что-то» — наверняка очень серьезная вещь. Ведь Фрэнк обычно умеет владеть собой: при всем своем азарте он человек рациональный, умеющий все просчитывать, истинный технарь. А сегодня будто что-то надломилось в нем.
Она обвела глазами комнату. Вот свинюшка: превратил такой уютный домик в запущенную холостяцкую берлогу. Откуда только берется у мужчин такая способность создавать вокруг себя бедлам? Или эти существа специально так созданы — для поддержания гармонии во Вселенной: мужчина создает беспорядок (хорошо, если творческий), а женщина приводит все в пристойный вид… Вот поэтому они — художники, изобретатели, игроки, а мы — хранительницы очага, заботливые (замечательно, если так) жены и матери.
«А хотела бы ты быть хранительницей вот этого именно очага, а?» — спросила вдруг она у самой себя. И честно ответила: «Да».
Вошел Фрэнк и поставил на столик два высоких стакана, наполненных причудливой смесью, отливающей то янтарным, то лазоревым цветом.
— Ого, ты сотворил на этот раз что-то новенькое? — обрадовалась Энни.
— Да, в этом деле во мне тоже говорит профессиональный химик…
— Может быть, тебе податься в бармены? — шутливо предложила она. — Ты, наверное, сможешь сделать в этой области колоссальную карьеру.
— Возможно, я так и сделаю, — кивнул он. — Но только немножко погодя…
И ее чуткое любящее сердце снова отозвалось на нотку грусти в его словах.
— И все-таки ты что-то скрываешь от меня…
— Ты лучше попробуй, — ушел от ответа Фрэнк. — Это гораздо лучше, чем прошлый опыт. Помнишь, я угощал тебя «Розой Каира»?
— Еще бы — это было блаженство!
— А вот этот коктейль, по-моему, еще удачнее. Извини, конечно, за самомнение…
— Ну что ты, нормально…
Энни пригубила напиток и восхищенно воскликнула:
— Господи, да ты гений!
— Зачем гений — просто профи…
— А разве гений обязательно должен быть дилетантом? — улыбнулась Энни.
Она сделала еще один глоток:
— Потрясающе! А как ты назвал это свое неподражаемое произведение?
Фрэнк чуть смутился.
— Ну что ты, милый?
— Я назвал его «Эй-Эф» — «Энни-Фрэнк».
Широко распахнув глаза, Энни влюбленно смотрела на Фрэнка.
— Господи, какой же ты молодец… Спасибо.
«Как ты красиво подносишь ко рту стакан, как красиво раскуриваешь сигару, мой милый, какой ты умный и добрый, и что же с тобой происходит, бедняжка?»
Нет, с Фрэнком действительно творилось что-то неладное. Обычно он весел и разговорчив, сыплет анекдотами, а тут молча попыхивает сигарой, весь какой-то полуотрешенный, отстраненный…
— Фрэнк… — начала было Энни, но тут же запнулась на полуслове.
Нет, она уже спрашивала его впрямую, и он не захотел отвечать. Теперь нужно просто подождать, чтобы сказал сам — если пожелает, конечно.
— Что, Энни? — встрепенулся Фрэнк, вырываясь из плена тягостных раздумий.
— Ничего-ничего… Я просто хотела еще раз похвалить твой новый коктейль.
— Наш, — поправил он.
— Наш… — улыбнулась она.
Фрэнк стряхнул пепел с сигары и пристально взглянул в глаза Энни.
— Вот что, крошка, — сказал он, — я хочу попросить тебя об одном одолжении…
«Так-так, наверняка это что-то такое, о чем он думает так напряженно», — подсказала Энни ее женская интуиция.
— Да, милый?
— А ты выполнишь мою просьбу?
— Ну, я подумаю, — сказала Энни кокетливо. — Я ведь не знаю, о чем идет речь…
— Это очень простая просьба. И очень важная — для меня, во всяком случае…
— Я постараюсь.
— Нет, ты обещай.
— Фрэнк, ну ты прямо как ребенок… Зачем ты ставишь такое смешное условие? Я все сделаю, что ты попросишь, если это, конечно, в моих силах…
— Нет, обещай.
— Ладно, обещаю.
Фрэнк помедлил и наконец решился:
— Скорее всего, моя просьба покажется тебе несколько странной…
