ковер.
Бородач уже успел выхватить пистолет, но беспощадная сверкающая сталь явно опережала выстрел, по стремительной дуге направляясь к груди бандита, — он шарахнулся назад, теряя равновесие, клинок просвистел в дюйме и, описав в воздухе восьмерку, пошел на новый заход, — спотыкаясь об окровавленные тела и роняя пистолет, гангстер сделал отчаянный рывок и, вышибив оконную раму, со звоном осколков приземлился во дворе. Это явно был человек с крепкими нервами.
— Неплохо для слепого! — донеслось из-за окна. — Ну ладно, мы еще увидимся!
И вслед за тем взревел автомобильный мотор.
Ник Паркер шумно выдохнул и отбросил в сторону обагренный кровью клинок.
«Теперь-то я точно знаю, что кого-то убил», — подумал он.
Ник шагнул к распростертой на полу Линн и, опустившись на колени, приложил ухо к ее груди. Сердце еще билось, постепенно затихая, трепеща на последней ниточке… Чуть дрогнули ее смеженные веки…
— Линн…
— Помогите моему сыну, Ник, — тихо, с усилием забормотала она. — Прошу вас, обещайте мне. Обещайте, что вы отвезете его к отцу.
— Что это были за люди? — быстро спросил Ник. — Что им нужно?
— Я не знаю, не знаю… — слабеющим голосом твердила Линн. — Обещайте, обещайте мне…
— Хорошо. Я обещаю.
— Спа…
Последняя судорога свела ее тело. Она так и не открыла глаз.
Ник медленно встал. Поднял свой клинок, вытер его о спинку дивана и убрал обратно в трость.
Затем, взяв на руки Билли, вынес его на крыльцо, усадил. Осторожно коснулся пальцами ресниц мальчика — они слабо подрагивали. Слегка встряхнул его за плечи.
— Билли, Билли, очнись…
Похожий на маленького взъерошенного воробушка мальчонка с трудом открыл глаза.
— Как твоя голова?
— Болит…
Взгляд Билли блуждал, и вид у него был такой, будто паренек ужасно хочет спать.
— Что случилось? Я упал?
Ник с некоторым облегчением перевел дух:
— Да-да. Дурачок, с крыльца свалился. А нам с тобой уже пора идти.
— А где мама?
— Ее нет, — как можно спокойнее сказал Ник. — Она ушла, малыш.
— Куда?
— Потом, потом объясню. А сейчас нам надо торопиться. Мы едем к твоему папе.
— К папе? — просиял мальчишка.
— Ну да, к папе. В Неваду, представляешь?
— Ого! А где это?
— А вот увидишь. Ну, пошли, а то опоздаем. Или, может, мне тебя понести?
— Ну вот еще! — возмутился Билли. — Что я, маленький, что ли? Пойдемте, мистер Паркер.
— Алло, полиция? Запишите: на Хаггард-стрит произошло убийство. Дом 366. Застрелена хозяйка дома Линн Дэвероу. Убийцы были переодеты в полицейскую форму… Да-да, 366. Кто говорит? Неважно. Спасибо…
Ник Паркер повесил трубку.
Билли заколотил в дверь кабинки.
— Ну что ты, малыш? — спросил Ник, выходя наружу.
— Как же так, мистер Паркер?.. — возмущенно начал Билли — Ведь вы…
Но Ник тут же перебил мальчика:
— Послушай, ну зачем ты так официально: мистер Паркер, мистер Паркер… Зови меня просто: дядя Ник. Договорились, Билли?
— Хорошо, дядя Ник, — кивнул мальчик. — Но почему же вы положили трубку и не дали мне поговорить с мамой? Вы же сказали, что позовете меня к телефону?
— Извини, малыш, но мама так торопилась… — уклончиво сказал Ник. — В общем, она сказала, чтобы ты не волновался, вел себя хорошо и передал отцу привет от нее. Вот и все. Понимаешь, у взрослых всегда много дел, они вечно спешат, никак не могут толком поговорить…
Билли фыркнул.
— Ты что? — спросил Ник.
— Что касается мамы, то по телефону она готова разговаривать часами…
— Ну, а тут был такой случай, что ей совсем некогда, понимаешь?
Но Билли продолжал смотреть на Ника несколько хмуро:
— Но вы же обещали…
— А ты знаешь, Билли, что мама мне про тебя сейчас сказала?
— Ну, что?
— Мой Билли, говорит, очень самостоятельный парень. На него можно положиться. Он не будет ныть, капризничать и вести себя, как девчонка.
— А я и не ною! — возмутился Билли.
— Вот и отлично. А то мне показалось…
— Что вам показалось?
— Я подумал: мы только до автобусной станции добрались, а Билли уже расклеился…
— Ну вот еще! — вскинулся мальчик.
— Так, значит, все в порядке? Замечательно, я очень рад. Пойдем-ка на посадку…
Билли бодро побежал вперед.
«Бедный малыш, — подумал Ник, шагая вслед за ним, — твое счастье, что ты пока не знаешь правды… Рано или поздно мне придется сказать тебе все как есть. Но только не сейчас. И таким образом твоя мама проживет немного дольше — пусть хотя бы только в твоем сознании. И может быть, ее душе будет легче от этого…»
— Ой, дядя Ник! — спохватился Билли уже у самого входа в автобус. — А мы ведь не взяли с собой никаких вещей!
— Это чепуха. Папа тебе купит все что надо.
— А! Ну хорошо!
Билли юркой белочкой вскочил в автобус, весело насвистывая.
В проходе он обернулся:
— Дядя Билли, я сяду у окошка, ладно? Вы ведь все равно не видите…
Ник только улыбнулся в ответ. Что ж, кто-нибудь истолковал бы такую фразу, как проявление бездумной, непреднамеренной детской жестокости. А если вдуматься — все нормально, все правильно: ведь вещи всегда нужно называть своими именами, а мы почему-то то и дело стесняемся это делать. Не оттого ли, что боимся услышать когда-то правду и на свой собственный счет?
По дороге Билли быстро заснул, а Ник снова и снова прокручивал раз за разом случившееся два часа назад.
Может быть, следовало вызвать полицию сразу и дождаться приезда копов? Но тогда его неизбежно арестовали бы, и просьба Линн осталась бы невыполненной. Да, они бы вызвали сюда Фрэнка, он забрал бы Билли… Но предсмертная просьба — это святое. И потом — самому Нику не хотелось иметь никакого дела с полицией, а в особенности — с прессой. Он привык жить тихо, почти подпольно, и малейший намек на излишнее внимание к его персоне казался невыносимым.
Там, на Хаггард-стрит, все чисто, отпечатков пальцев не осталось: ведь он касался только дивана. Надо же, сработал прямо как профессиональный гангстер, усмехнулся про себя Ник.
Конечно, полиция до него все равно доберется, когда доберется до Билли… Но мальчишка будет уже вместе с отцом, а значит — последняя воля Линн будет исполнена. Главное — чистая совесть. И совесть
