друг друга мордуют.
Излагая это подобие притчи, Мак-Реди, естественно, не распространялся о том, что именно благодаря этому принципу ему удалось избавиться от многих проблем. Когда власти начинали интересоваться им с излишне навязчивой пристальностью, он сдавал им кого-нибудь из своих недругов, сам оставаясь в сторонке. И когда недруги в этой игре один за другим потерпели фиаско — кто-то отделался только банкротством, а кто-то угодил и за решетку, — настал черед друзей и компаньонов… Таким образом в Рино из года в год велась успешная борьба с подпольным бизнесом, финансовыми махинациями и торговлей наркотиками, представители власти почитались гражданами за рыцарей справедливости, а Мак-Реди прибирал к рукам все новые и новые сферы влияния. В идеале он хотел стать негласным хозяином города, а потом — чем черт не шутит — и всего штата. И он твердо знал, что стоит на верном пути к этой цели.
Сейчас Мак-Реди вальяжно восседал в кабинете директора казино «Огненная лошадь» и посматривал на мониторы, транслировавшие изображение игровых залов. Этот кабинет был лишь одним из прочих директорских кабинетов, принадлежащих ему в этом здании на Брюс-авеню, и если бы Мак-Реди попросили назвать точное их число, то он, пожалуй, затруднился бы сразу ответить.
На игроков, заполнявших залы казино, он глядел едва ли не с умилением: боже, до чего же все-таки наивен род людской и как просто его облапошить. Неужели они полагают, что казино — это благотворительное заведение, созданное исключительно для их личного обогащения? Велика же человеческая гордыня: каждый рассчитывает, что он, и только он, сумеет обхитрить фортуну и сорвать свой куш. Дети — да и только. Разве можно полагаться на такую капризную девку, как фортуна? А если вдобавок эта фортуна еще и действует не совсем вслепую… Любое казино никогда не останется в убытке, а уж «Огненная лошадь» и подавно: это Мак-Реди знал очень хорошо…
Он нажал кнопку селектора и, услышав отзыв, распорядился:
— Зайди-ка ко мне на второй этаж, Хинкли.
— Слушаюсь, сэр.
Можно было б переговорить и по селекторной связи, но Мак-Реди предпочитал общаться с подчиненными живьем, непосредственно. Во-первых, нечего им рассиживаться, пусть побегают — шустрее будут. И потом: нужно постоянно видеть их глаза. Наверняка каждый из них, вплоть до последней шестерки, спит и видит себя на месте шефа. И стоит только расслабиться, зазеваться — тут же вцепятся в горло, уничтожат. И правильно сделают: так уж этот мир устроен, тут лопухом быть нельзя пи в коем случае.
Хотя Мак-Реди был совершенно уверен, что нет в ближайшем окружении никого, кому было бы по силам и одолеть его и заменить на многочисленных постах, сводившихся к одному — к трону маленькой подпольной империи. Маленькой, впрочем, только в масштабах страны, а здесь, в Рино, — крупнейшей.
Бесшумно отворилась дверь, и в кабинет вошел Хинкли — сухощавый брюнет с глазами навыкате и фатовскими усиками. Он застыл перед столом Мак-Реди, ожидая распоряжений босса.
«Сказать ему, может, чтобы сбрил усы? Ведь послушается, каналья, тут же послушается…» — лениво подумал Мак-Реди, рассматривая помощника.
Он не спешил с распоряжениями: пусть человек подождет, чуть помучается с догадками о причине вызова, пусть у него возникнет легкая опаска…
— Как там Дэвероу? — спросил наконец Мак-Реди. — Нормально работает?
— Да, все в порядке, сэр.
— Ему еще много осталось?
— Думаю, что нет. Я заходил к нему два часа назад и видел уже почти готовую партию товара. И я, конечно, его поторопил.
— Ну, зачем его торопить? Дэвероу свое дело знает — и деваться ему некуда. Так что, зачем говорить человеку под руку, пусть работает спокойно. Не надо волновать напоследок…
— Вы сказали — напоследок?
— Именно, именно, — добродушно подтвердил Мак-Реди своим жирным голосом. — Если мы так и не отловим его мальчишку, придется, видимо, нам с Дэвероу расстаться. Что поделать…
— То есть вы хотите отпустить его, сэр?
— Что за глупости! Разве я себе враг? Ведь Дэвероу посчитает, что он расквитался с долгом, и тут же с так называемой чистой совестью попрется прямиком в полицию. С него станется…
— Но он ведь и сам непосредственно участвовал в деле, разве не так?
— Ну, соврет, будто его вынудили, шантажировали… Впрочем, — тут Мак-Реди улыбнулся, — в общем-то так оно и есть, тут трудно спорить… А зачем мне какие-то разборки с полицией?
— Разумеется, сэр.
— А вынуждать кого-либо работать на себя я отнюдь не хочу. Что же теперь — приковывать Дэвероу цепью к лабораторному столу? Вот если б его паршивый пацан был у нас под присмотром, он пахал бы, как пчелка, и не дергался. А так поди знай, чего ждать от человека… Вот я и говорю, что надо будет с ним расстаться.
— Вы что же — хотите его убить? — впрямую спросил Хинкли.
— Убить — ну что это за выражение? Как грубо… Устранить — так звучит лучше.
Мак-Реди сделал небрежный жест, будто отмахиваясь от невидимой пушинки.
— Но ведь непросто будет найти другого химика такого же класса, — заметил Хинкли с ноткой озабоченности. — Нам ведь нужен крепкий профессионал.
— А это уж твоя забота, Хинкли, — отрезал Мак-Реди. — За что, по-твоему, я тебе деньги плачу?
— Конечно, сэр, — кивнул Хинкли. — Не беспокойтесь, я вас не подведу.
— Да я и не беспокоюсь… Конечно, было б меньше хлопот, если бы эти придурки не упустили мальчишку. Им, видите ли, слепой помешал, что за херня? Сколько людей мы в результате потеряли?
— Пять трупов, сэр.
— Вот-вот — пять трупов, — с неудовольствием проворчал Мак-Реди. — И перебинтованный Ибаньес в придачу — я был о нем лучшего мнения, об этом чертовом бородаче. Прежде у него не случалось таких проколов.
— Он говорит, что этот слепой — сущий дьявол, в совершенстве владеет каким-то из восточных единоборств, — пояснил Хинкли.
— Мне он говорил то же самое. Ну и что? Может быть, этот слепой еще и чемпион по стрельбе из лука и мастер боулинга. Меня это не волнует. Мне просто нужен мальчишка — вот и все. Детали меня не интересуют.
— Мы делаем все, чтобы найти его, сэр.
— Ну и?..
— Пока безуспешно. Но я жду новых сообщений с минуты на минуту…
— Ну да: и тебе сообщат, что мифический слепой порубал в капусту еще пять человек, — съязвил Мак-Реди. — Просто какое-то дурацкое кино получается… Да, жалко терять такого хорошего химика, как Дэвероу, но, вероятно, придется, увы.
— Все будет в порядке, сэр.
— Когда Дэвероу обещал закончить?
— К полуночи, а то и раньше.
— Ага, — удовлетворенно сказал Мак-Реди, посмотрев на часы, — а сейчас уже десять. Прекрасно. Покупатель прибывает завтра — сдадим ему сразу всю партию.
— Будут ли еще какие-нибудь распоряжения, сэр? — спросил Хинкли.
— Скажи, чтобы через полчаса мне принесли жареного цыпленка и пудинг в кабинет на пятнадцатый этаж. И чтоб больше никого не пускали. А когда Дэвероу закончит свою работу, тут же доложи. И если будет что-то новое по поводу мальчишки — тоже.
— Хорошо, сэр.
— Все, можешь идти… Стоп, погоди: к цыпленку пусть положат побольше спаржи.
— Будет сделано.
Мак-Реди удовлетворенно откинулся в кресле. Спаржу он очень любил.
— Все, господа, ставки приняты, — объявил крупье.
Застрекотало колесо рулетки, зажужжал металлический шарик по периметру обода, и Ник Паркер весь
