Тунгдил ударился спиной о поручни балкона и лишь чудом сумел высвободить топор. Острие посоха пробило металлический нагрудник и вошло до кости. Гном настолько сильно стиснул зубы, что они чуть не сломались.
Ондори сняла с перевязи короткую глефу, напоминавшую оружие Нарморы, и прыгнула вперед.
Гном и альвийка вступили в смертный бой. Оба наносили друг другу ранения, но никому не удавалось победить. Противники сражались с такой скоростью и упрямством, что у них не оставалось времени проследить за поединком Бессмертных и эоила, ведь малейшая ошибка могла привести к смерти.
Тунгдил хромал все сильнее, ноги не слушались его. Когда Ондори ударила его и посохом, и глефой одновременно и напряжение стало слишком сильным, его правая нога подогнулась и гном упал прямо на клинок альвийки.
Оружие вошло в шов между нагрудником и наплечником, пробило кожаный подкольчужник и раздробило ребро. У Златорукого потемнело в глазах, и, словно в тумане, он увидел, как альвийка замахнулась в очередной раз.
«Враккас, неужели люди и эльфы не стоят того, чтобы мы защищали их? — мысленно взмолился он своему богу. — Не оставь же меня, о Вечный Кузнец, но помоги мне, чтобы я мог выполнить свой священный долг». Он вслепую попытался парировать удар Ондори топором, но она лишь рассмеялась.
— Ты хороший противник, но все же твоих сил недостаточно. — Она пнула гнома в лицо, сломив последнее сопротивление, и опустилась рядом с ним на колени, приставив лезвие к горлу. — Умри же, Тунгдил Златорукий!
Ее лицо исказила гримаса возбуждения. Было видно, что альвийке нравится медленно вспарывать кожу врага, позволять ему сделать пару вдохов, а потом продолжить пытку. Ондори хотела, чтобы он испытал ту же боль, что и она сама, когда узнала о смерти родителей. Вот только времени у альвийки не было, поэтому ей пришлось прекратить страдания своего заклятого врага.
— Я убивал бы Синтору и твою мать вновь и вновь, — с трудом произнес Тунгдил.
Его рот наполнился кровью.
— Ты больше не убьешь ни одного альва. — Ондори занесла руку с оружием.
Внезапно послышался оглушительный грохот. Потолочные балки, обломки камней и щепки разлетелись во все стороны и посыпались на Тунгдила и Ондори.
Прежде чем альвийка сумела преодолеть испуг, над башней дворца Пористы вспыхнуло ослепительно-яркое солнце.
Тунгдил, прислонившийся спиной к балюстраде, мог разглядеть вершину башни. Он увидел, как в серое зимнее небо ударил столб света и постепенно сформировался огненный шар десяти метров в диаметре. «О нет! Эоил сумел сделать это!»
Магическая энергия поднималась из-под сводов дворца и, пульсируя, вливалась в огненный шар. Источник передавал всю свою силу шару. Земля под Пористой зашаталась.
«Я так и знал. Нельзя менять то, что сотворено богами». Тунгдил воспользовался моментом и схватил Ондори за руку, отведя лезвие от своего горла.
Альвийка ударила его локтем по шлему, а потом навалилась на гнома всем телом, пытаясь всадить клинок ему в горло. Они оба уже дрожали от усталости, но, видимо, Ондори была более вынослива. Клинок оцарапал его горло. Теперь девушка была уверена в победе.
— Ничто не поможет тебе сохранить твою жалкую жизнь. Умри наконец!
Сияющий шар над крышами города становился все больше и больше, поглощая магию, а потом в какой-то момент луч начал подергиваться и погас.
И тогда шар взорвался. В воздухе повис звон, напоминавший удар молота о наковальню. Он был сильнее раскатов грома и пронзительней детского крика. Пористу залило ярким сиянием, окутавшим людей, гномов и альвов.
Черные глаза Ондори расширились, озарившись внутренним светом, а лицо посерело. «Тион, молю тебя…» Серебристый свет бил из всех пор ее тела.
Тунгдил увидел, как от тела альвийки отделилась какая-то темная дымка и взмыла к небесам. На него пахнуло жаром. Ондори открыла рот и по-звериному зарычала, а потом рассыпалась в прах и развеялась по ветру.
И тут Тунгдил заметил Нармору. Волшебница покачнулась, схватившись за грудь. Ее тело тоже было объято серебристым пламенем. Молча она упала на пол.
Гном удрученно отвернулся. Сейчас он ничем не мог ей помочь. От Бессмертных и их доспехов ничего не осталось. «Неужели эоил сказал правду?» С трудом поднявшись на ноги, Златорукий перегнулся через поручни, чтобы посмотреть, что происходит в Пористе.
После взрыва шар превратился в сияющий полумесяц, вращающийся над дворцом с невероятной скоростью. Сияние, исходившее от него, пронзало дома и храмы, не останавливали его ни камень, ни дерево, ни плоть. Бой в переулках и у ворот прекратился. Все смотрели лишь на этот свет.
Стена света достигла альвов, и они обратились в прах, точно так же как и Ондори. Над черным войском поднялся черный туман, извиваясь и закручиваясь в вихри, его клубы потянулись к флагштоку, на который эоил поднял магический камень, ограненный кристаллом. Клубы тумана вытягивались в нити, образуя в небе страшные фигуры.
Альвы, стоявшие у ворот города, развернулись и бросились бежать, объятые страхом. Всадники пришпорили коней мрака, пытаясь избежать испепеляющего света. Но ничто не могло их спасти.
Тунгдил наблюдал, как каждый из его врагов сгорает в этих чудовищных лучах чистоты, как отделяется от их тел субстанция зла, как полумесяц над крышами становится все крупнее и его края уже тянутся к горизонту. Со всех сторон к Пористе стекался черный туман.
Башня вновь дрогнула. Началось еще одно землетрясение.
Гном повернулся к балюстраде. Наполовину обуглившееся тело Нарморы лежало на каменном полу, рядом с ней поблескивал зеленый камешек. «Значит, он говорил правду!»
— Магию нужно запретить. — Родарио, ударившийся головой о стену, наконец пришел в себя. Приподнявшись, он заметил труп Нарморы и ужаснулся. — Во имя Паландиэль! Он же убил ее!
— Нет, ее убило зло в ее душе. — Эоил стоял у стены башни.
Он только что отпустил обрывок металлической нити, сияние вокруг существа погасло, и друзья увидели высокую стройную женщину с длинными светлыми волосами. Ее лицо было слишком узким и красивым для человеческого. Одета незнакомка была в безукоризненно белую накидку. В левой руке женщина сжимала меч, с которого капала темная кровь Бессмертных. Из-под волос едва заметно выглядывали остроконечные уши.
— Я сплела заклинание изгнания скверны. — Она поклонилась. — В вас скверны нет, вы прошли испытание, и теперь вам больше нечего бояться. — Она обратила взор голубых глаз на черное облако. — Это сущность зла, но вскоре зло обернется добром. — Женщина умиротворенно улыбнулась.
Поднявшись, Родарио покосился на Тунгдила, пытаясь понять, чего ему ждать теперь.
— Вы… эльфийка?
— Я эоил. Я чище и могущественнее жалких эльфов, — презрительно ответила она. — Никто из них не способен достичь моего величия, ибо меня сотворила сама Ситалия.
— Верни силу в источник, — возмущенно потребовал ничуть не впечатленный ее словами Тунгдил.
Боль отступила. Враккас подарил ему веру в себя, ведь теперь гном видел противницу из плоти и крови, надменную ушастую, считавшую себя лучше других и в гордыне своей навлекшую страшную беду на Потаенную Страну. Ее высокомерие основывалось на происхождении.
— Верни силу в источник, пока не случилось что-то похуже землетрясения.
Эоил покачала головой, и ее светлые шелковистые волосы разметались по плечам.
— Источник иссушен. Изгнание скверны использовало всю его силу. — Подняв правую руку, она указала наверх. Черные клубы тумана по-прежнему тянулись к городу, обволакивая его тьмой. — Вот результат моей работы.
Огры в Борволе на северо-востоке Ургона, орки в Тобориборе на юге Идомора, альвы, оставшиеся Дзон-Бальзуре, ужасные чудовища, жившие где-то в глубинах Потаенной Страны… все они были
