которой торчало что-то белое. Там билось темное сердце альвийского королевства, которое им предстояло завоевать.
Перехватив молоток и вытащив гвозди, Хозйеп вернулся к работе над катапультой. «Как хорошо, что мне не нужно идти в Дзон вместе с войсками».
Он провозился с катапультой до захода солнца и уже в сумерках начал спускаться. Приходилось постоянно оставаться начеку, так как тут не было уже ни строительных пут, ни другой страховки. Ступишь не туда — и свалишься с высоты в десять метров.
В лагерь прибыли новые рекруты. Солдаты развели большой костер. Вокруг лагеря они вырыли канаву и, положив туда пропитанные смолой и дегтем тряпки, подожгли их. Теперь лагерь со всех сторон был окружен стеной огня, сквозь которую не пробраться ни одному альву. Каждый час в канаву подкидывали новые тряпки, дым разъедал глаза, вонь стояла невыносимая, но люди готовы были пойти на эти неудобства. По сравнению с нападением альвов они казались не такими уж и страшными.
Хозйеп был доволен. Катапульты и прочие осадные орудия были восстановлены, через десять дней сюда привезут новые запасы масла и керосина. Дела обстояли неплохо. Если бы еще избавиться от страха… Все эти истории и суеверия пугали людей.
«Время поужинать и хлебнуть пивка», — Хозйеп уже предвкушал вечерний отдых. Можно будет прилечь на соломенном матрасе, потянуться, расслабить уставшие за день ноги. Плотник уже собирался спрыгнуть вниз, когда заметил, что неподалеку от орудий стена огня стала ниже.
Хозйеп замер на месте, лихорадочно оглядываясь.
Гас не только огонь вокруг лагеря. Все, что горело, — от свечки на столе какого-то солдата до лампы в палатке командира — блекло, затухало. И вдруг вокруг стало темно.
И тихо. В лагере не раздавалось ни единого звука. Люди застыли от ужаса и только молились, чтобы никто так и не шелохнулся.
«Я не думал, что ночью может быть так темно. Даже луна и звезды скрылись за облаками». Хозйепу казалось, что весь лагерь объяла тьма, так что сейчас он не увидел бы и собственные пальцы.
Лошади что-то учуяли. Они громко заржали и начали дергаться, пытаясь высвободиться. Столбы, к которым были привязаны животные, не выдержали, послышался треск, и по лагерю загремел топот сотни копыт. Кони сбивали палатки, ранили солдат и вслепую пытались убежать как можно дальше. Катапульта дрогнула — одна из лошадей врезалась в нее на полном скаку.
Вверх взметнулась пыль, плотник почувствовал запах золы. Постепенно все успокоилось — лошади убежали, и только их ржание слышалось вдали.
— Стройся! — рявкнул один из офицеров, перекрикивая испуганные возгласы и стоны раненых. — Третье подразделение, ко мне! Пикинеры… — Он умолк, и через мгновение послышался звук падающего тела.
Все, кто стоял поблизости, понимали, что это означает.
— Бежим! — в панике крикнул кто-то, оружие упало на землю, послышался топот. — Они в лагере! Они здесь!
Хозйеп прижался к катапульте, надеясь, что тут, наверху, среди деревянных балок, его никто не заметит.
Вокруг бушевала смерть.
Вначале раздался один крик боли, а потом их стало все больше и больше, ветер доносил до плотника вопли со всех концов лагеря. Он понимал, что никогда не забудет эту ночь.
Альвы, казалось, прекрасно знали, где находятся солдаты. Повсюду свистели стрелы. Плотника ранило в ногу, но он сжал зубы и сдержал крик, чтобы не выдать себя.
Слышался звон мечей и предсмертные возгласы, а потом облака вдруг расступились, и Хозйеп увидел поле боя.
Трупы солдат усеяли лагерь, тела образовывали на земле странный узор, словно вышивка на ковре, залитом кровью. И по этому ковру туда-сюда носились альвы, выискивая тех, кто лишь притворялся мертвым. Этих несчастных казнили с особой жестокостью.
«Смилуйся, Паландиэль! Они убили их всех!» Среди трупов Хозйеп не увидел ни одного альва. «Как ты могла допустить, чтобы это произошло, богиня?» По щекам плотника текли слезы отчаяния.
К лагерю верхом на странном быке подъехала какая-то альвийка. На морде быка Хозйеп разглядел железную маску, защищавшую голову животного, словно шлем. В прорезях для глаз светились красные огоньки. Альвийка что-то крикнула своим солдатам, и они слили кровь мертвых в кувшины. Кто-то из альвов начал поливать катапульты керосином и мазать смолой.
«Теперь мне нужно будет выбирать, какую смерть я предпочту — от огня или от меча», — в ужасе понял Хозйеп. Однако, когда огонь разгорится сильнее, можно будет выдернуть стрелу из ноги и вонзить ее себе в сердце. «Уж лучше пусть мое тело сгорит, чем я попаду к ним в руки», — решил он.
Но тут бык поднял голову и посмотрел прямо на него. Животное фыркнуло, привлекая внимание хозяйки, и та проследила за его взглядом.
Плотник не видел ее лица — оно было скрыто за черной повязкой. Женщина подняла боевой посох и что-то сказала. Стоявший рядом альв выстрелил.
Стрела попала Хозйепу в левое плечо. Потеряв равновесие, плотник упал, ударившись о боковую перекладину катапульты, и приземлился на трупы.
— Прочь! Прочь, демоны! — завопил он, пытаясь подняться.
Один из альвов протянул к нему руку, и Хозйеп, нащупав меч, лежавший на теле убитого, всадил его противнику в живот.
Но альв не умер.
Выпрямившись, он схватился за рукоять меча и собственноручно выдернул оружие из тела. На землю хлынула черная кровь, но уже через мгновение рана начала затягиваться.
«Рана закрылась! — Хозйеп попятился. — Поэтому среди них не было ни одного убитого… Паландиэль, в чем же мы провинились, что ты позволила нашим врагам…»
— Человек! — окликнула его альвийка. — Твои боги пощадили тебя, раз ты выжил. Возвращайся к своему королю и расскажи о случившемся. Передай ему слова Бессмертных: мы не отступим. Тион одарил нас силой, и ты видел, что теперь мы стали непобедимы. — Она подъехала к нему поближе. — Или ты сомневаешься в увиденном?
— Нет! — крикнул плотник, пятясь. — Я все передам Маллену.
— Тогда иди.
Несмотря на боль в ноге и плече, Хозйеп повернулся и побежал прочь.
А Ондори продолжала отдавать приказы.
Подразделение альвов, испившее Черных Вод, прошло испытание. Никто из них не умер от полученных ран.
«Берегись, Аландур. Вскоре мы уничтожим все порождения Ситалии».
Из тел врагов можно было создать прекрасные скульптуры, а в башне Бессмертных всегда найдется применение лишним костям.
Погода не радовала Тунгдила и Мюр. Возвращаться домой им приходилось под проливным дождем.
Гномка в пути собирала травы и готовила из них зелье, помогавшее защититься от простуды. Было холодно, одежда постоянно промокала, так что эти меры предосторожности были совсем не лишними. Тунгдил верил в силу целебной настойки и пил ее целыми кружками.
Но, видимо, Мюр слишком поздно начала укреплять тело Тунгдила — гном все-таки заболел. Пришлось остановиться на постоялом дворе, там хотя бы можно было спать в сухой постели и не бояться в очередной раз промокнуть. Гномы решили переждать осеннюю морось в таверне.
Трактирщица очень удивилась необычной паре.
— Я сварю вам куриный бульон, господин Златорукий, — предложила она, уложив гнома в постель. — Внизу, на кухне, у меня есть много трав, которые помогают при лихорадке и кашле.
Тунгдил чувствовал запах соломы, покрывавшей кровать под шерстяным матрасом.
— Хорошо, — обрадовалась Мюр. — Я пойду с тобой. Посмотрим, чем мы можем помочь больному. —
