форме сказок (logoi), созданной его ионийскими предшественниками – логографами. Как «Гомер» превзошел авторов эпических песен, создав великую эпическую поэму, так и Геродот превзошел своих предшественников, вплетая свои «сказки» в историческую канву. Его плавный стиль даже в переводе обладает непревзойденной прозрачностью и очарованием, превосходно подходя для устного чтения длинного рассказа. Полем его исследований служило все протяжение человеческой памяти и границы известного мира; он сочинял собственные «сказки» или привязывал «сказки» предшественников к конкретным районам. Единство его материала обеспечивалось не только складом его ума, но и центральной драматичной темой – конфликтом между Западом и Востоком.
Из-за особенностей мышления Геродота назвали «отцом истории». В то время как другие записывали, Геродот исследовал: почему додонских жриц называют голубками, почему разливается Нил, почему скифы – кочевой народ, почему Греция и Персия начали войну и т. д. Смысл истории (historia) в исследовании, и письменная история есть результат исследований. Именно в таком смысле следует читать первые слова труда Геродота: «Таков вывод исследований Геродота Галикарнасского: время не должно лишать человечество прошлого, нельзя предавать забвению великие и чудесные деяния греков и негреков, а также и причину, почему они затеяли войну друг с другом». Однако одних исследований недостаточно, нужно иметь еще твердые суждения для оценки точности итога. Геродот предпочитал писать лишь о том, что знал сам, но нередко ему приходилось полагаться на слухи. Из-за этого он порой приводит несколько различных рассказов и выделяет один из них как наиболее вероятный, но не совершает характерную ошибку – не считает наиболее вероятный ответ безусловно истинным. Иногда он с чрезмерным доверием относится к событиям далекого времени или в дальних странах, иногда он просто тонет в колоссальном объеме информации, но в целом он предстает неизменным приверженцем здравого смысла, подкрепляя его жизненным опытом.
Центральной идеей Персидских войн, а следовательно, и своего сочинения, Геродот считал столкновение двух культур, или, точнее, двух групп культур – греческой и негреческой, и такой широкий подход обогащал метод Геродота и способствовал углубленному пониманию темы. В политическом смысле Геродот рассматривал это столкновение как борьбу духа свободы с проявлениями деспотизма, и он всецело осознавал значение итога этой борьбы для будущего всего мира. Его финальное исследование касается конечных причин исторических событий. Случайность, по его мнению, играет столь важную роль в жизни каждого человека, что того нельзя назвать счастливым, пока смерть не освободит его из-под власти случая. В жизни народов и великих людей, определявших судьбу народов, Геродот видел проявление божественной воли, наказывающей чрезмерные амбиции, неблагочестие и пустую самонадеянность. Бог, вмешиваясь в людские дела, ревнив и несет гибель: он сокрушает престолы великих мира сего, и под их обломками часто гибнут бедные и невинные. Так и в мире природы божественное провидение обеспечивает равновесие между враждующими видами. Вера и наблюдения не позволили Геродоту пойти дальше, он не осмелился вслед за Эсхилом оправдать деяния Бога в терминах людского правосудия.
Конечно, его история не лишена недостатков. Как и его современники, Геродот верил в действенность оракулов, в вещие сны, в явления «героев». Как путешественник, долго не имевший родного города, он расширил свои представления о человечестве, но оставил без внимания полисную политику. Поэтому он оценил величие афинской демократии, но не смог понять природу и причины реформ Клисфена. Не был он и полководцем: он мог описывать снаряжение и разбираться в принципах, но не понимал и не мог воссоздать тактику, применявшуюся в сухопутных и морских сражениях. В духе своей эпохи он вкладывал в уста своих персонажей речи для оживления повествования и для передачи их суждений, но отнюдь не утверждал, что эти речи повторяют то, что действительно говорили Крез или Ксеркс. Однако эти, по мнению современного читателя, недостатки и странности становятся совершенно несущественными, если принять во внимание широту интересов Геродота и его оригинальность, а также его уверенные и здравые суждения о людях и жизни.
Как мы видим на примере Геродота, путешествовать стало намного проще, чем когда-либо раньше. Всеобщий мир, безопасность мореплавания и рост торговли способствовали обмену товаров и идей между людьми, особенно в Афинах, центре морской торговли. Хорошим примером служит сам Геродот. Он жил в Галикарнассе и на Самосе, около 445 г. приезжал в Афины, где устраивал публичные чтения, и в 443 г. стал гражданином Фурий. Такая легкость перемещений оказалась особенно полезна для философских школ. Анаксагор, Эмпедокл и Зенон – современники Геродота и Софокла – знали учения друг друг и критиковали их. В то время наибольшим влиянием пользовался Анаксагор, поскольку он жил и учил в Афинах, став близким другом и учителем Перикла.
Анаксагор из Клазомен (ок. 500–428 гг.) был создателем оригинальных теорий о материи и разуме. Частицы материи, утверждал он, могут бесконечно делиться и отличаются бесконечным разнообразием, благодаря чему их количество, размеры и свойства неограниченны. Материальный объект состоит из множества частиц всех видов; его конкретные свойства определяются преобладанием частиц определенного вида в его составных частях. Поскольку в любом материальном объекте встречаются частицы любых видов, то «всякая вещь включает в себя все вещи» и «частью всего будет все». Далее он объявлял «рождение», «рост» и «смерть» всего лишь этапами в процессе упорядочения и переупорядочения частиц. Однако он делал одно исключение, выделяя особую, независимую и существующую саму по себе субстанцию – Разум (nous) – самую тонкую и чистую из всех субстанций. Разум присутствует в некоторых объектах, особенно в человеке и других существах, обладающих душой (psyche), но не во всех. И там, где он присутствует, он управляет этим объектом.
От этих определений Анаксагор переходит к космогонии. Сперва была инертная материя, неразделенная смесь, окруженная верхним и нижним слоями атмосферы бесконечной протяженности. Движение материи задал Разум; он привел в движение некую малую частицу материи, и от нее движение передалось другим частицам, набирая скорость и затрагивая все большую область. Это движение было круговым, отчего центробежная сила разбрасывала частицы, и те соединялись и разъединялись, образуя и изменяя предметы. Этот процесс продолжается и поныне, так как Разум непрерывно порождает движение, распространяющееся по бесконечным пространствам вселенной (или по бесконечному числу вселенных). Покольку Разум управляет всем, в чем он присутствует, Разум управляет и бесконечной вселенной. Таким образом, Разум является порождающей и управляющей силой, осознающей последствия своих действий.
Анаксагор в своей космогонии обошелся без каких-либо религиозных идей. Он пытался создать материалистическое объяснение мира, и, вероятно, хотя доказать это невозможно, он считал Разум особой формой материи. Для него жар, холод, сухость, влага, плотность, разреженность, яркость, темнота были не абстрактными понятиями, а физическими свойствами, присущими всем вещам в том смысле, что материальный предмет содержит горячие частицы и холодные частицы, сухие частицы и влажные частицы и т. д. Он полагался на свидетельства органов чувств и точно отмечал ту точку на шкале, в которой они переставали воспринимать размер, тепло и т. д. Считая все предметы материальными, он утверждал, что солнце, луна и звезды состоят из материи и движутся по круговым траекториям под воздействием Разума; что луна отражает свет солнца, а радуги и затмения вызываются естественными причинами (которые он вполне корректно анализирует).
Анаксагор наверняка полемизировал с Эмпедоклом из Акраганта (ок. 493–433 гг.), который видоизменил некоторые представления Парменида и Пифагора. Эмпедокл утверждал, что ограниченные в количествах Земля, Вода, Огонь и Воздух являются четырьмя элементами, или «корнями», из которых состоят все вещи, а Любовь и Борьбу называл двумя непрерывно действующими силами, которые представлял себе, возможно, как жидкости или течения. Кроме того, существует еще «непреодолимая воля» судьбы (aisa) – выражаясь современным языком, закон природы, – управляющая приливами и отливами Любви и Борьбы.
В какой-то момент времени, возможно в начале времен, Любовь преобладала, а Борьба почти отсутствовала. Затем четыре элемента, содержащиеся в сфере конечного объема, полностью перемешались под влиянием протекающей между ними Любви, и образовалась однородная плотная смесь. В этот момент, когда все было единым, Борьба находилась на периферии сферы. После этого она потекла назад в смесь, разъединяя то, что соединила Любовь, превращая единство в множество, и, наконец, возобладала, а количество Любви сократилось до минимума. Таким образом, существуют две крайние точки – в одной преобладает Любовь, создавая однородную смесь, в другой преобладает Борьба, разъединяя четыре
