Дин дощелкал всю пленку, положил фотоаппарат на столик и лег на траву рядом с шезлонгом.
– Как ты думаешь, скоро они вернутся?
– Со дня на день. – Дин перевернулся на бок и посмотрел на брата. – Руби стала знаменитостью. Помнишь, мы вчера видели ее по телевизору? Она всю жизнь об этом мечтала.
– Ну да, а я мечтал слетать в космос. А потом как-то раз в парке аттракционов покатался на «комете», и мне этого хватило.
– Мне кажется, Руби необходима слава.
Эрик изменил позу, невольно застонав от этого движения, и спросил:
– Ты так думаешь?
– Несколько лет назад я встречался с одной супермоделью и наблюдал шоу-бизнес вблизи. Когда тебя все любят, это вскружит голову кому угодно.
– Это не любовь.
– Да, – не очень уверенно согласился Дин.
– Дружище, я знаю, что такое любовь. Руби обязательно к тебе вернется, а если нет, значит, она слишком глупа.
Дин сел. Эрик коснулся единственной темы, которую они всегда старательно обходили стороной. Дину не хватало духу спросить самому, а Эрик был слишком осторожен, чтобы завести разговор. Но несказанное всегда стояло между ними. Поначалу оно было размером с валун, сейчас – всего лишь с булыжник, но все равно никуда не делось.
– Скажи, как у тебя было с Чарли?
Эрик издал негромкий возглас удивления.
– Ты уверен, что хочешь это знать?
– Уверен.
Лицо Эрика преобразила трогательная улыбка, он сразу помолодел.
– Я смотрел на Чарли и представлял свое будущее. Хотя чувствовал, что поступаю неправильно, что мне полагается связывать свое будущее с какой-нибудь особой женского пола. Я не хотел быть геем. Я отдавал себе отчет в том, насколько это будет трудно, что это означает отказ от «американской мечты»: дети, собственный дом в пригороде и все такое. Меня разрывало на части.
Дин раньше никогда не задумывался о том, что в действительности означает быть геем. Как тяжело человеку выбирать между тем, что он есть, и тем, чем ему, по общему мнению, полагается быть.
– Боже правый… мне искренне жаль.
– Мне хотелось поговорить с тобой об этом, но тебе было всего шестнадцать. Я боялся, что ты меня возненавидишь, поэтому помалкивал. Однако в конце концов чувства к Чарли перевесили все остальное. Я его так любил!.. Когда он умер, вместе с ним умерла часть меня, очень важная часть.
– Без Норы я бы не сумел через это пройти, она все время была со мной. – Эрик закрыл глаза и замолчал, слышалось только его неровное дыхание. Затем он вдруг проснулся и подался вперед: – Куда девался мой ластик?
Дин тронул брата за локоть:
– Он на кухонном столе, я принесу.
– А-а… – Эрик сразу успокоился и снова откинулся на подушки. – Как ты думаешь, скоро они вернутся?
– Со дня на день.
Эрик задышал ровнее, и Дин понял, что брат уснул. Он снова лег на траву и закрыл глаза. Солнце согревало кожу, и при желании можно было вообразить, что это обычный летний день, как бывало раньше, что они целый день плавали в бухте, устали и теперь заснули на берегу.
Дина разбудил звук подъезжающей машины. Не меняя позы, он сонно помахал рукой и окликнул:
– Привет, Лотти.
Лежать на траве в полудреме было приятно, и он не стал вставать.
– Так вот как ты встречаешь свою знаменитую невесту, у которой пока даже нет кольца?
Дин быстро открыл глаза. Над ним, подбоченясь, стояла Руби. Он поспешно встал, сгреб любимую в объятия и начал целовать, наверстывая упущенное за время ее отсутствия.
Руби со смехом отстранилась:
– Эй, оставь что-нибудь до после свадьбы, и желательно побольше! Как же здорово вернуться домой! – Держа Дина за руку, Руби наклонилась к Эрику. – Привет, Эрик, – тихо сказала она.
Веки больного вздрогнули и приоткрылись.
– Привет, Салли.
Руби нахмурилась. Дин прошептал:
– Ему становится хуже. Он то и дело забывает, где находится. Кстати, мы видели вас с Норой в «Шоу Сары Перселл». Вы держались отлично.
Руби усмехнулась:
