ушла.
– Нам не нужны холодные факты и цифры, нас интересует ваше мнение, ваши мысли о том, что она за человек, какая мать.
– О, это легко. На пути к цели она не задумываясь наступит на горло собственной бабушке. Ее ничто и никто не интересует, кроме нее самой.
– Вот видите! – оживилась Джоан. – Это именно то, что нам нужно. Думаю, вы понимаете – мы должны опубликовать статью как можно быстрее, пока скандал не утих. Я привезла контракт – Вэл уже показывал его литературному агенту – и чек на двадцать пять тысяч долларов.
Она открыла портфель, достала чек и какие-то бумаги. Портфель был из змеиной кожи. Руби подумала, что в этом есть нечто символическое. Положив бумаги на стол, Джоан бросила чек сверху.
Руби уставилась на сумму с тремя нулями и сглотнула. У нее никогда не было столько денег за раз. Да что там, эта сумма превышала ее жалованье за весь последний год.
Джоан улыбнулась акульей улыбкой:
– Хочу задать вам один вопрос, Руби. Как вы думаете, если бы нужно было написать, такую статью о вас, то ваша мать отказалась бы?
На этот вопрос ответить было нетрудно. Однажды мать уже сделала выбор. Когда Норе Бридж пришлось выбрать между мужем с дочерьми и карьерой, она без долгих раздумий выбрала себя.
– Руби, это твой шанс, – снова подал голос Вэл. – Подумай о рекламе. Телестудии будут за тебя драться.
Руби покраснела. У нее возникло странное ощущение, словно она покинула собственное тело и наблюдает за происходящим со стороны. Так же, словно со стороны, она услышала свой ответ:
– Я хороший писатель…
Если Руби во что-то верила, то именно в это, и теперь знала, что в нее верит и Вэл. Она задумчиво пожевала губу. Если статья принесет ей известность, может быть, удастся этим воспользоваться, чтобы поставить свою комедию.
– Начало ее карьеры я знаю и догадываюсь, с кем она могла переспать, чтобы выбраться наверх, а с кем точно переспала.
Джоан улыбалась во весь рот.
– Мы заключили предварительную договоренность насчет вас с «Шоу Сары Перселл», которое состоится через неделю. Это создаст рекламу статье.
«Шоу Сары Перселл»…
Руби закрыла глаза. Ей так хотелось, чтобы все получилось, что даже голова заболела. Она столько времени прокладывала себе дорогу в жизни ногтями и зубами, столько времени была никем, ничем…
Руби подумала о причинах, по которым ей следовало сказать «нет», – моральных, этических, но ни одна из них не показалась ей достаточно убедительной. Затем она вспомнила эти проклятые фотографии… И ложь матери.
Она глубоко вздохнула и медленно протянула руку за чеком. Цифры расплывались перед глазами.
– Ладно, я согласна.
Глава 4
В машине Руби включила радио на полную громкость. Из черных динамиков ее «фольксвагена» оглушительно загремела «Металлика». Все тело Руби задвигалось в ритме музыки.
Пятьдесят тысяч долларов!.
Ей очень хотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью. Будь у нее новый номер телефона Макса, она бы позвонила ему и рассказала, что он упустил, ведь немалую часть этих денег она могла потратить на него… на них…
От этой мысли Руби погрустнела и разозлилась на себя за свою грусть. Макс не заслужил ни цента из этого богатства.
Она повернула на Бсверли-Хиллз. Обычно Руби старалась не проезжать через этот район: слишком угнетало ее зрелище роскоши, которую она не могла себе позволить. Но сегодня она вознеслась высоко, чувствовала себя непобедимой. Заметив свободное место для парковки на Родео-драйв, Руби свернула с дороги и остановилась. Схватив сумочку, в которой лежал депозит на двадцать пять тысяч долларов, она вышла из машины и захлопнула за собой дверцу. В кои-то веки можно было не трудиться запирать «фольксваген»: если кому-то настолько необходимо транспортное средство, что он позарится на ее колымагу, – ради Бога.
Руби некоторое время просто побродила по улице, обходя стайки изысканно одетых дам. Никто не встречался с ней взглядом. В этой части света женщина двадцати семи лет, одетая как оборванка, – все равно что невидимка. Чтобы привлечь внимание этих дамочек, недостаточно даже пятидесяти тысяч долларов.
И вдруг Руби увидела в витрине магазина серебристо-голубое платье, отделанное бусинками. У платья был глубокий треугольный вырез, по боку шел разрез до середины бедра. Руби никогда не видела такого красивого платья и, уж конечно, мечтать не смела о том, чтобы его купить.
Прижав к себе сумочку, она толкнула стеклянную дверь. У нее над головой звякнул колокольчик.
В глубине магазина, за океаном белого мрамора и рядами хромированных вешалок, продавщица подняла голову и посмотрела на Руби.
– Одну минуту, дорогая, – сказала она хорошо поставленным голосом девушки из приличного общества.
Руби почувствовала себя неуютно: жалко, что у нее не написано на лбу, что она получила задаток в
