– Я тоже так думаю.
Руби направилась к двери. Она была почти на свободе, когда мать бросила ей вслед:
– Спасибо. Я правда очень тебе признательна.
Руби понимала, что ей полагается сказать в ответ что-то вежливое, но ничего не приходило в голову. Она очень устала, а эта комната была настолько полна воспоминаниями, что они, казалось, вились вокруг как назойливые мухи. Она кивнула, не оглядываясь, вышла в коридор и закрыла за собой дверь.
Глава 7
В своей комнате Дин бросил дорожную сумку на пол и присел на край кровати. Здесь все выглядело так же, как когда он уезжал. На крышке бюро стояли запыленные футбольные и бейсбольные кубки, стены, выкрашенные в кремовый цвет, были увешаны плакатами, их края пожелтели и загнулись. Дин знал, что если откроет ящик комода, то найдет старые игрушки: оловянных солдатиков, пластмассовых роботов- трансформеров, может быть, даже старый строительный конструктор. Над письменным столом висел вымпел футбольной команды «Морские ястребы» с автографом – напоминание о визите Джима Зорна в их начальную школу. Уезжая, Дин не взял отсюда ничего. Фотографии Руби оставил намеренно.
Дин встал с кровати, пересек комнату и остановился возле бюро. Наклонившись, он потянул за ручку нижнего выдвижного ящика. Тот со скрипом, но открылся.
Вот они, напоминания о Руби, лежат в том виде, в каком он их оставил: что-то сложено стопками, что-то разбросано в беспорядке. Здесь были фотографии в рамках и без, ракушки, которые они вместе собирали на пляже, несколько засушенных цветов. Дин порылся наугад и достал небольшую полоску черно-белых снимков, сделанных в кабинке моментальной фотографии на местной ярмарке. Руби фотографировалась на коленях у Дина, слегка обнимая его и наклонив к нему голову. Сначала она улыбалась, потом хмурилась, потом показала камере язык, а на последнем снимке они целовались.
Ему было больно вспоминать Руби даже отвлеченно, а уж идти по следам их детства, запечатленным на фотографиях, и вовсе было все равно что глотать битое стекло. Они познакомились в раннем детстве и уже тогда стали лучшими друзьями. Позже они вместе нырнули в сладкий омут первой любви и в конце концов были выброшены на неприветливый каменистый берег. Дин помнил, как все кончилось, и этого было достаточно.
Он бросил фотографии в ящик и ногой закрыл его.
Кто-то постучал в дверь. Дин открыл. На пороге стояла Лотти с большой пластиковой сумкой в руках.
– Я ухожу в магазин, холодильник не морозит лед, придется взять у них.
– Я могу сам…
– Ни в коем случае. Тебе нужно побыть с Эриком. – Лотти улыбнулась и сунула ему в руку бокал для шампанского с какой-то густой розовой жидкостью. – Это его лекарство, ему как раз пора его выпить. До свидания.
Лотти ушла, а Дин остался – взрослый мужчина в мальчишечьей комнате с обезболивающим в бокале из-под шампанского.
Он медленно подошел к комнате Эрика. Дверь была закрыта. Дин постоял в коридоре, вспоминая времена, когда двери в их комнаты не закрывались. В детстве они с Эриком могли ворваться друг к другу когда угодно.
Дин повернул ручку и вошел. В комнате было душно и слишком жарко, занавески на окне были задернуты. Эрик спал.
Дин тихо подошел к кровати, поставил бокал на тумбочку и хотел уйти.
– Надеюсь, это моя «Виагра», – сонно пробормотал Эрик.
Он зашевелился, нажал какую-то кнопку, кровать пришла в движение, приподняв его до полусидячего положения.
– На самом деле это двойная порция текилы. Для экономии времени я добавил пару ложек противорвотной микстуры.
Эрик засмеялся:
– Ты не даешь мне забыть прощальную вечеринку у Мэри-Энн.
– Да уж, та бесславная ночь незабываема.
Дин отдернул занавески и открыл окна. В комнату проник тусклый свет дождливого серого дня.
– Спасибо. Лотти, дай Бог ей здоровья, думает, что мне нужны тишина и покой. Мне не хватило духу признаться, что я стал побаиваться темноты. Слишком похоже на гроб. – Он усмехнулся. – Я и так скоро там буду.
Дин повернулся к брату:
– Не говори об этом.
– О смерти? Почему? Я ведь умираю и не боюсь этого.
– Черт, еще одна такая неделька, и я буду ждать смерти с нетерпением. – Эрик с нежностью посмотрел на брата. – А о чем я должен говорить? О том, как «Моряки» сыграют в следующем сезоне? Или, может, о ближайших Олимпийских играх? Или обсуждать с тобой долговременные последствия глобального потепления? – Эрик со вздохом откинулся на подушки и тихо произнес: – Когда-то мы были очень близки.
– Я знаю.
Дин подошел ближе. Эрик зашевелился, пытаясь повернуться, чтобы посмотреть на брата. Внезапно он побледнел от боли. Дин это заметил.
– На, выпей, – сказал он быстро, подавая обезболивающее.
