Руби не сразу осознала смысл ее слов, а когда осознала, повернулась к столу:
– Я бы не дала тебе утонуть.
– Знаю. Но стала бы ты меня спасать?
Не дожидаясь ответа, Нора развернула кресло и поехала в спальню, по дороге закрыв за собой дверь. Руби осталась стоять, глядя ей вслед.
«Стала бы ты меня спасать?»
Орден сестер святого Франциска появился на Летнем острове во время Первой мировой войны. Какой-то щедрый человек (вероятно, он вел такую жизнь, что его бессмертная душа оказалась в опасности) пожертвовал ордену больше ста акров прибрежной земли. Сестры, натуры не только высокодуховные, но и не лишенные деловой сметки, построили рядом с причалом, которому предстояло стать паромной пристанью, магазин. На пологих склонах за магазином они возвели обитель, скрытую от глаз туристов. Сестры выращивали скот и владели самым урожайным яблоневым садом на всем острове. Они сами пряли и ткали, красили ткань настоями трав, которые сами же и сеяли, и из полученной коричневой материи вручную шили себе монашеские одеяния. Обитель была готова принять не только любого члена ордена, но и женщин, бежавших от несчастной жизни и нуждавшихся в приюте. Этим женщинам предоставляли кров и то, чего им больше всего не хватало в жестоком и суетном большом мире, – время. Они занимались простыми повседневными делами, могли носить такую одежду, в какой ходили еще их бабушки, и общаться с Богом, связь с которым утратили.
По воскресеньям сестры открывали двери небольшой деревянной церкви для своих друзей и соседей.
С ближайшего острова приезжал священник и вел службу на латыни. Это была скромная церковь, где плач ребенка, заскучавшего во время молитвы, не вызывал возмущения, а к пустой тарелке для пожертвований относились с пониманием – что поделаешь, трудные времена!
Магазин «Господь даст пищу», открытый монахинями, по сей день оставался на острове единственным. Руби въехала на посыпанную гравием автостоянку, поставила мини-фургон рядом с чьим-то ржавым пикапом, затем помогла Норе перебраться в инвалидное кресло. Они вместе двинулись по крытому дощатому тротуару, связывающему три общественных городских здания. Крыша и столбики, поддерживающие ее, были увиты глицинией с душистыми белыми цветами. Вдоль тротуара попадались скамейки, сколоченные руками монахинь. Позже, когда начнется туристический сезон, все они будут заняты людьми, дожидающимися парома.
Руби открыла затянутую сеткой дверь. Звякнул колокольчик. Нора въехала внутрь. Изнутри узкое длинное здание напоминало коробку для обуви. Свет через двустворчатые окна попадал на стойку кассира. Сухие продукты были аккуратно разложены на полках. В магазине имелись небольшая морозильная камера, где хранились разные сорта мяса – говядина, свинина, баранина, птица, – и холодильник с овощами. Сестры сами выращивали их на своей земле.
Сидевшая за кассой монахиня обернулась:
– Нора Бридж? Руби? Неужели это вы?
Сестра Хелен вышла им навстречу. Ее юбка задралась, обнажив полные белые икры и ступни в шерстяных носках. Зеленые башмаки на деревянной подошве стучали при каждом шаге. Мясистое лицо монахини сморщилось в приветливой улыбке, при этом глаза за стеклами очков превратились в щелочки. Как всегда, сестра Хелен походила на старого, но бодрого гнома.
– Хвала Господу, – сказала она с сильным немецким акцентом. – Давно мы вас не видели! – Она посмотрела на Руби. – Как поживает наша шутница?
Руби улыбнулась:
– Кусаюсь понемногу. А как вы, сестра? Не припасли для меня небесных шуток?
– Я над этим обязательно подумаю. Приятно видеть вас обоих. – Монахиня ткнула Руби локтем. – Мать Рут до сих пор вспоминает, как однажды во время службы твой кролик бегал по всей церкви. Она будет рада вас видеть.
Руби слегка попятилась.
– Я… э-э… я некоторое время не ходила в церковь. Да и вообще я приехала ненадолго, всего на неделю.
Хелен бросила на нее взгляд – особый взгляд, который узнает любой католик.
– В каждой неделе есть воскресенье, не так ли?
– Да… пожалуй.
Нора улыбнулась монахине:
– Некоторые вещи не меняются.
Хелен кивнула, ее головной убор сполз на лоб, но она его тут же поправила.
– Да, на свете очень многое не меняется, это я за свои семьдесят три года усвоила. – Она выпрямилась и скрестила мясистые руки на груди. – Рада видеть, что вы снова вместе, очень рада. Давненько вас не было на острове. – Она снова повернулась к Руби: – У тебя есть детки, как у твоей сестры?
– Нет, у меня нет детей и, кстати, мужа тоже нет. Либо я распущенная и свободная как ветер, либо одинокая и нелюбимая. Выбирайте, что вам больше нравится.
Хелен рассмеялась:
– Ты такая же, как всегда, – все можешь обратить в шутку. Однако – это просто к сведению – мне больше нравится свободная как ветер и… одинокая. – Она помолчала. – Ну, магазин открыт, выбирайте, что вам нужно. Открыть для вас новый счет?
– Нет, – ответила Руби.
– Да, – одновременно с ней сказала Нора, бросив на дочь мрачный взгляд. – Я, возможно, здесь
